"Укротитель" (ч.3)

      Регулярно, в свой черед оказываясь у пенсионной кассы, я невольно становлюсь свидетелем того, сколько же это смог заработать на свою старость выстаивающий передо мною очередник? Увы, картина отнюдь не та, что могла бы радовать душу. Восемь, девять, от силы десять тысяч. А то попадается и того меньше – семь с половиной! Наверное, есть среди них и те, кто имеет счет и повыше, однако же, мне они почему-то не встречались. Какое, скажите, доверие может питать этот пенсионер к власти, которая держит его в столь унизительной нищете? 
     Уволенный Амиров, конечно, вне этой полосы психологического отчуждения. В нашем случае он выразитель другого, последовательно народного, морального сознания, которое издревле всегда оставалось на стороне только тех, кто нуждается в помощи, но кто сам, своими силами не в состоянии восстановить попранное чувство справедливости. Своим решением он сомкнул разные концы, соединил в одной точке высокое назначение служителя правосудия, стоящего на страже закона, и чисто личное, народное ощущение истины, заключенной, конечно, и в том же параграфе закона, но ведь и пребывающем недвижно, оставаясь всего лишь безгласно застывшим, буквенным обозначением, ожидающим его, амировских, усилий для своего проявления. И напрасно силится господствующий официоз, пытаясь на свой лад объяснить причины столь поспешно приведенного им в движение механизма отставки. Это и есть та самая ситуация, которая столь точно закреплена в известной поговорке – делать хорошую мину при плохой игре. Нет, это сам Амиров своей решимостью и дал ему первотолчок. А тотчас подхваченный системой этот механизм стал вырабатывать энергию уже обратной силы – об этом говорит слишком уж хорошо известный нам опыт из эпохи недавнего господства идеологии КПСС – энергию чисто репрессивного, силового воздействия.
     Здесь собственно никакого открытия-то и нет. Наш анализ – всего лишь подтверждение известного тезиса, из которого обычно исходит теоретическая наука в целом, в том числе и в области политологии. Всякая общественно-социальная, государственная структура как система консервативна – уже по своей природе. В этом, собственно, и состоит ее назначение. Иначе она никак не может служить гарантом прочности надежно действующего общественного организма. И в то же время консерватизм как тенденция близко соотносится с другим вектором развития – понятием инерционности, то бишь наступающим застоем, а то и прямой деформацией, грозящей полноценной жизнедеятельности отдельных сторон общественного устройства. Амиров же как современный высокоразвитый общественный, нравственно ориентированный человеческий тип, особенно чуток к этой общественной динамике, он остро чувствует наступающие сбои и перепады ее функционирования. И осуществленная им акция, заставившая встряхнуться все уровни нашей иерархически-властной структуры, в том числе, и в самых высоких ее сферах, несомненное благо для нашего саморазвития. Произошли не просто лишь какие-то изменения в системе служителей РИСИ, замена одного эксперта другим. Каждому ведомству, что называется, свое поле деятельности, лишь бы оно соответствовало своему назначению. Нет, Амиров сумел сделать неизмеримо большее – он смог поднять в нас осознание нас самих, напомнив нам о той высоте гражданско-человеческого, нравственного призвания, до уровня которого, оказывается, в состоянии подняться настоящая личность, к какой части социально-иерархической структуры она ни была бы приписана. Широко резонансный амировский прецедент далеко превосходит границы, очерченные лишь обстоятельствами нашего вялотекущего сегодняшнего бытия. По степени своей значимости он несомненное достояние истории, будучи исключительным по заключенной в ней силе проявлением гражданского мужества. Мы не знаем, говорил знаменитый классик, какие вещества должны были перегореть в душе Пушкина, прежде чем он брал в руки перо и один за другим создавал свои поэтические шедевры. Но в итоге, продолжает он, мы имеем одно лишь благоухание. Точно такой же, впечатляющей силы воздействия, конечный результат складывается и здесь. Мы ощущаем один лишь нравственный аромат, который источает собою деяние Амирова, в которое он, вне всякого сомнения, сумел вложить весь скрытый пламень, всю красоту своей души. И потому-то он, этот подвиг духа, ныне продолжает оказывать свое неостановимое морально оздоровляющее, очищающее, возвышающее воздействие на всех нас, всю общественную, психологическую атмосферу республики. Vivat, vivat тебе, поборник чести Кафиль Амиров! Рыцарь высокой истины, ты изрек свое точное и столь значимое для нас историческое слово – и, как тот же рыцарь, отошел в сторону!

     О.Х. КАДЫРОВ,
профессор.