"У меня не было боязни, что подо мной кресло может пошатнуться" (ч.3)

      – Когда совхоз «Майский» только строился, я помню, был какой-то чувашин...
     – Карпов Виктор Васильевич.
     – Точно. Я с ним знаком был, когда мы строили пионерский лагерь.
     – Да, вы мне говорили. У меня судьба тоже с ним связана. Я пришел на его место в свое время.
     – В совхоз?
     – Нет, в Мензелинск, директором межрайонного объединения «Сельхозтехника».
     – Карпов там раньше был?
     – Да. Его взяли в производственное управление сельского хозяйства главным инженером. Он районной «Сельхозтехникой» командовал. Был авторитетным руководителем, мне нелегко было после него работать, но постепенно получилось.
     Вот я начал говорить о Ильшате Ганиеве. Прекрасный человек – руководитель, депутат Госсовета республики.
     – Он не имеет отношения к покойному директору 708-го завода?
     – Нет, он из Бавлов. Его брат долго уже работает начальником НГДУ «Бавлынефть» ОАО «Татнефть». Так вот, я Ильшату предлагал место главы. Он говорит: Минтимер Шарипович, поймите меня, я не хочу, у меня своя работа, свои планы, дайте мне возможность заниматься любимым делом. Я пару раз предлагал, потому что в Зеленодольске главы часто менялись. Затем предлагал должность главы еще в одном из районов республики. И он отказывался.
     – Это вызывает уважение.
     – Абсолютно.
     – А, с другой стороны, согласись он, вы бы уже чувствовали себя ответственным.
     – В подтверждение того же тезиса. Парень не поддался и успешно работает. А мы же всегда ставим на успешных. Я к чему говорю – а вдруг бы взяли, а потом что-нибудь не получилось бы, с его-то порядочностью, деловитостью, с его совестью... Он действительно личность.
     – Это не о каждом скажешь, что совесть есть.
     – Он такой. И сколько лет, главное, работает в этом хозяйстве. Знали бы, как люди его уважают! Это поселок Осиново.
     – А помните, раньше на 23 февраля привозили первые огурцы? По килограмму давали, чтобы всем хватило.
     – Да. А благодаря таким ребятам сейчас у нас изобилие свежих овощей с республиканской грядки.
     – Я понял. С кадрами понятно. Я хотел спросить. С Алтынбаевым, как вы знаете, я встречался, писал про него. Материал назывался «Станет ли алтын червонцем». Я с ним встречался и рассказал откровенно об этих встречах. Он меня пригласил в Москву, оплатил дорогу, гостиницу. Хотел, чтобы я был в его команде. Я приехал познакомиться, поговорить. Он собирался в президенты и хотел, чтобы я был пиарщиком. Я участвовал в думских кампаниях, у меня был опыт. Нам надо было с ним поговорить, понять, что к чему, договориться о цене и так далее. Это же работа. Я приехал, мы сидим у него в шикарном офисе на Тверской, и там присутствует какой-то его спонсор, как я понял. Бизнесмен крутой, компания «Селена».
     – Руководитель этой компании, по-моему, Рустам Исхаков, по словам тех, кто с ним имел дело, не отличался порядочностью.
     – Я ему говорю: мне видится такая концепция – если вы идете в президенты, то вы должны пойти и сказать, что будете делать все так же, как Шаймиев, только лучше, потому что на отрицании Шаймиева вы не пройдете.
     – Невозможно.
     – А этот бизнесмен говорит: да что там Шаймиев сделал хорошего?
     – По-моему, он хулиганистый.
     – Я вас знаю, я ведь вас всю жизнь критиковал и критикую. Я ему сказал: вы поезжайте в татарскую деревню и там вот так спросите, что Шаймиев сделал, и посмотрите, сколько вы там голосов соберете. А Алтынбаев все ждал. Почему у нас и не сложилось, хотя мне было бы интересно. Я хотел вам оппонировать – пусть честные выборы будут. Он же ждал, что эта поправка не пройдет, насчет третьего срока. То есть с вами не хотел связываться. А потом, как приняли поправку, разрешили третий срок, он даже не стал выдвигаться.
     А мне тогда сказал, что через две недели мы встретимся в Казани – он приезжает в Татарстан. Но так и не приехал. Ну ладно... В следующий раз мы встретились, когда его сняли с поста сенатора, я приехал к нему после сессии Госсовета. Мы с ним делали интервью. Он был очень растроган, я был единственным журналистом, который не побоялся прийти к опальному политику. Он меня обнял, мы сели, выпили. Я понимал, человека обуревают такие эмоции. И тут он мне рассказывает, что встречался с вами перед президентскими выборами. Я его спросил, почему он все-таки не пошел, он же обещал, люди ждали, интересная была бы кампания. Ну, разрешили Шаймиеву идти на третий срок, но баллотироваться же тебе никто не запрещает. Так вот, он говорит, что Минтимер Шарипович якобы ему сказал: ну зачем ты будешь выставлять свою кандидатуру? Что, два татарина будут бороться на потеху всей России? И вы будто бы предложили ему идти в сенаторы. Вот такая была история...
     – Да, такой был разговор.
     – Вы ему это предложили?
     – Да, так и сказал.
     – Нет, но какая интересная мотивировка – два татарина... А если бы я вышел против вас? Это что вообще было бы? Еврей против...
     – Понимаете, я бы не на это упор делал. В части «два татарина» – это выражение воспринимается с некоторым укором нами самими же, татарами. У нас говорят: «Татар барда хэтэр бар».
     – Это был свойский разговор, я понимаю, он предал гласности.
     – И потом, он же не глупый – он понимал, что да, со мной можно идти на выборы, даже можно отнять какое-то количество голосов.
     – Но победить нельзя.
     – Победить нереально.
     – Это я понимал. Я ему сразу сказал, что против Бабая он получит 15 процентов максимум, и никакой пиарщик ему большего не обеспечит.
     – Он это понимал, но – тем не менее. Я ему сказал: Рафгат, коли ты не хочешь раствориться после выборов, я внесу предложение, чтобы ты пошел в сенаторы. Вот такой был разговор.
     – Я вас должен был об этом спросить. Я думал, человек вроде бы ответственный, и говорит такие вещи... Вы же с глазу на глаз говорили, как говорится, свидетелей нет.
     – Нет, мы втроем были, еще Фарит Газизуллин. Мы сидели у него в кабинете, у Газизуллина. Нормальный у нас разговор был, спокойный. Еще, наверное, и Фарит повлиял. Он-то уже крутился в федеральных структурах и так далее, знал, как там в столице живется. Рафгат, как вы успели, наверное, раскусить, такой по натуре, он все время чего-то большего хочет. Получается, не очень-то стесняясь методов достижения цели. Почему мы его потом и освободили от должности сенатора? Он же снова свою игру затеял, не о республике думал.
     – Партия жизни тут не имела успеха по этой причине? Потому, что Алтынбаев ее возглавлял, был сопредседателем? Все так считали.
     – Знаете, почему? Больше всего не из-за Рафгата даже. Конечно, этот фактор тоже был. Миронов сам заявил в одном из своих интервью, что единственный регион, где он не был, это Татарстан. Потому что, говорил, Шаймиев меня не приглашал. Я, действительно, его не приглашал. Я Миронова, вот, можете себе представить, не воспринимал как крупного государственного деятеля. Я и раньше это говорил.
     – Не переваривали?
     – Да. Я чувствовал, видел, что он не рожден для того, чтобы вести людей за собой. Он хотел приехать в республику договариваться о своей партии и так далее.
     – То есть не принимали в большей степени из-за Миронова, не из-за Алтынбаева?
     – Видимо, тут вкупе.
     – А все считали, что Алтынбаев, поэтому так. Что он выступает против, все такое.
     – Нет. Я Рафгату непосредственно даже не говорил об этом. Чего уж тут говорить, когда все и так понятно. Даже то, что он примкнул к Миронову, тоже в какой-то степени раскрывает Алтынбаева. Он себя не уважает – почему остальные люди, уважающие себя, должны его уважать?
     – Мне это понятно. А вы не задумывались над тем, что все-таки Алтынбаев прекрасным был руководителем города и, может быть, был бы замечательным премьером – это одна отрасль. А политика – это совсем другое.
     – Считаю, что порядочность человека превыше всего. Рафгат оказался неразборчивым.
     – Может ведь быть великолепный, крепкий хозяйственник, абсолютно не понимающий ничего в политике. Алтынбаев с этой «Селеной» мечтали вам бросить вызов на вашем поле, сказать, что плохо то, другое, что вы что-то делаете неправильно. Я всегда был к вам в оппозиции и всегда буду – это, я считаю, нормально. Но мне не приходило в голову, что можно вас критиковать с позиции того, что у вас все неправильно, что вы все неправильно делаете. Вы же можете сказать – давай, сделай лучше.
     – А руководителя «Селены» я пару раз видел еще до того.
     – Он, кажется, преступник какой-то.
     – Не знаю – не мне об этом судить. Непомерно много времени мы уделили вашему другу Алтынбаеву! Мой ему совет – быть более разборчивым.

Лев ОВРУЦКИЙ.
(Из книги «Беседы с Минтимером Шаймиевым».)