Пир на весь мiр

     Есть в российском пространстве один неоспоримый факт. Чем хуже идут дела, тем больше празднества и веселья. Если копнуть в глубь веков, то мы увидим, что праздный образ жизни был свойственен дворянскому сословию, которое, так сказать, разбавляло свои вяло текущие скучные дни бурным разгульем. Знаем мы из литературы XIX века, как часто дворяне проматывали в весельях и пьянках свое наследство, имение. Иначе у них не получалось.
     Те, кто вел рациональный образ жизни, по мнению этого самого дворянства, всячески третировались и подвергались насмешкам. Дескать, скупые, ничего не понявшие в этой жизни стяжатели, не ведома им загадочная русская душа, которая в безуспешных попытках понять ее подлинную суть разрывала мрачную пелену тщеты и косности окружающего бытия через бурное веселье и пьяное забытье. Отсюда берет свое начало ненависть к купцам, которые зарабатывали огромные состояния своим собственным трудом, не позволяя себе никаких излишеств, считая каждую копейку. Это вызывало неприязнь со стороны дворянства, которое искренне считало, что этот мир не создан для того, чтобы источать его на приумножение материальных богатств.
     Так, считалось, интеллектуально-продвинутый класс уходил от проблем во внутреннюю миграцию, не совладав с давлением внешней среды. Примерно то же самое имело место и в советское время, когда андеграунд с его бурными алкогольными возлияниями стал формой внутренней миграции, ухода от филистерской совковой действительности.
     Если можно так выразиться, то дворянско-интеллигентские посиделки имели более сложную мотивационную структуру, это были вечера интеллектуальных диспутов, кружков, салунов, где в узкой среде выкристаллизовывалась антимейнстримная мысль, зачастую шедшая вразрез правительственной линии, обрамлявшиеся, как правило, застольем.
     При этом в царской России официоз тоже любил гуляния. И устраивал их часто для простого крестьянского люда. Если не хватало хлеба - компенсировали зрелищем. Праздники обычно в большинстве своем имели религиозный окрас, часто языческие ритуалы просто-напросто «переваривались» православием и входили в его контекст, как, например, Масленица или праздник Ивана Купалы.
     В советское время власть постаралась эту традицию соблюсти, только поменяв религиозный символ на атеистический, обожествленно-социальный. Первомай, 8 Марта, Новый год… Все это символы нового символического поля, которые были призваны окрасить серую повседневность бытия «без колбасы», указать обывателю, что вот эти редкие праздники в скором времени станут обыденностью для советского человека. Коммунизм - это один сплошной праздник. Вершина человеческого существования: бесплатная колбаса, минимум работы и нескончаемое чувство тотальной эйфории от всего этого.
     В последние годы существования СССР праздники, конечно, воспринимались без всякого пафоса, митинги, шествия, демонстрации… уже никого не вдохновляли. Коммунизм к 1980 году так и не построили, а суррогат в виде «развитого социализма» как-то особого энтузиазма массам не придавал.
     От неотесанного мужика с топором начала ХХ века до люмпен-офис-планктона Россия прошла безупречный путь мнимого прогресса. Теперь офис-люмпен просто любит праздно оттягиваться. Офисный планктон, который стал «героем и символом нашего времени», увы, это просто осевшая пыль на тротуарах большой истории. У них все суррогатное: протест, идея, смысл, реальность…
     Нынешний «образованный класс» (не берем социальный низ и голытьбу: с них какой спрос?!) продолжает традицию «празднования», но уже на нисходящем уровне, не как внутреннюю миграцию, а как попытку устроить «вечный карнавал», отбросить любую рефлексию и просто плыть бревном по течению.
     Власть всячески поддерживает это стремление - праздновать. Это лишает общество возможности критически осмыслять происходящее. Праздники в тяжелые времена в России не воспринимаются как пир во время чумы, напротив, они множатся и становятся более карикатурно-бессмысленными, как и те, кто их празднует.

     Руслан АЙСИН,
политолог.