Ленур Ислямов

      Предприниматель, меценат, медиа-магнат Ленур Ислямов назначил интервью в здании «СимСитиТранс»... Деловая обстановка комнаты для переговоров на третьем этаже здания «СимСитиТранс» в Симферополе, где располагается административный корпус предприятия, на стенах – известные картины художника Рустема Эминова о депортации. Совсем не офисный вариант, подходящий деловому учреждению. Несколько лет назад картины собирался приобрести один из предпринимателей Турции, потом передумал. Сейчас коллекция работ Эминова – собственность Ленура Ислямова. Наверное, в этом поступке, в этом совмещении делового и национального, современного и исторического – сам Ленур Ислямов, который, добившись успеха за пределами родного Крыма, вернулся домой, чтобы быть полезным своему народу.
     Вернулся, потому что остается в первую очередь именно крымским татарином.
     «Я не мог допустить, чтобы картины Эминова покинули Крым, они должны быть здесь. Потому что все крымские татары рано или поздно вернутся в Крым», – сказал Ленур Ислямов в начале беседы. Эти слова – лейтмотив всей деятельности Ислямова в Крыму.
     – Ленур-бей, каждый журналист при подготовке к интервью собирает информацию о своем собеседнике. О вас поисковые системы выдают больше справочные сведения. А можно в начале беседы узнать о Ленуре Ислямове от самого Ленура Ислямова?
     – Ну, тогда можем начать с 18 мая 1944 года, когда мою семью, то есть дедушку, бабушку и маленького папу, как и другие семьи крымских татар, вывезли из Крыма. Нас вывезли из Демерджи сначала в Симферополь, а потом уже в Бекабад. А вот родственников по маминой стороне вывезли в Екатеринбург. Из Екатеринбурга в Среднюю Азию родных забрали позже и благодаря тому, что в нашей семье была артистка, которую захотел видеть в своем составе узбекский театр. Так они попали в Андижан. А так мамины предки – битакские, из-под Симферополя, хотя корни ялыбойские, но почему-то жили именно в Битаке. 
     В молодости мои родители были спортсменами, мама занималась волейболом, была чемпионкой Советского Союза, а отец – плаванием, получил мастера спорта. Они познакомились в Ташкенте, а я родился в узбекском городе Бекабаде, в коммунальной квартире. Учился в 110-й общеобразовательной школе. Поскольку мой отец – врач, мать – врач и старшие родственники тоже помогали отцу в его клинике, я поступил в Ташкентский медицинский институт на стоматологический факультет. Закончил его с хорошими данными, хотя поначалу учился плохо. Далее работал в интернатуре, уже даже начал браться за сложные операции, делать керамические вещи, однако на каком-то этапе понял, что медицина – не мое. А время тогда, – конец 1980-х годов – было такое, что начали развиваться бизнес-проекты. Я, как и многие активные люди, организовал сначала одну компанию, потом вторую – это была строительная компания «Алеко», с которой мы добились больших успехов. Потом уехал в Москву, занимался дилерскими связями. В Узбекистане в то время была система АвтоВАЗа – она реализовывала автомобили по всему Советскому Союзу. Ну, чтобы вы понимали глубоко, в Узбекистане был такой Эскендер-ага Ислямов, он заведовал АвтоВАЗом…
     – Ваш родственник?
     – Да, мой дядя, папин двоюродный брат. Наверное, благодаря ему у меня любовь к автомобилям. Почему-то в моих детях этого уже нет… Тогда я открыл дилерское предприятие в Москве, возглавил узбекский «Автопром» в России, а после определенного периода работы передал его в Узбекистан. Кстати, он сейчас замечательно функционирует в Узбекистане. Наверное, именно так я понял, что автобизнес – это мое. Потом меня заинтересовал банковский бизнес, в принципе они связаны, одно синкретическим образом вытекает из другого: там, где машины, всегда есть кредитование, страхование и так далее. Сейчас у меня есть банк в России.
     – А ваши родители все время находились в Узбекистане и сразу переехали в Крым или были с вами в Москве?
     – Мама первая приехала в Крым, первая обосновалась, купила дом, тогда, если помните, это было достаточно сложно. Я еще учился в институте на последних курсах, дедушку оставили со мной, мама с сестрой Ленарой обосновалась в Крыму. Ленара потом вышла замуж в Фергану, а дед переехал в Крым, а я уже был в Москве. То есть в определенный период было так: дед жил в Ташкенте, мама – в Крыму, а я – в Москве.
     – А как часто вы бываете в Крыму?
     – Я часто здесь бываю, летом почти вся семья здесь. Я очень люблю свою семью, Эльвира (жена. – Ред.) у меня из Ускута, я – из Демерджи. То есть наши корни здесь. Мы очень привязаны к Крыму, у нас много родственников, около 500 человек.
     – Но ваши дети учатся в России и будут работать в России?
     – Дочь у меня учится в Англии, средний сын Эдемчик и младший в Москве получают образование. Сейчас Эдем хочет в МГУ поступать. Я убеждаю его поступить, к примеру, в Турции в какую-нибудь национальную академию, но он не хочет. Хотя Турция ему нравится, он любит Босфор, он очень большой поклонник «Великолепного века» (сериала. – Прим. авт.), ему нравится Топ-Капа, видимо, зов крови (къанымыз чеке). Но в то же время я понимаю, что получить такое образование, как в Москве, в Турции вряд ли получится. А младшего, вы видите его на «Ляле», я тоже часто привожу в Крым. Хочу, чтобы дети были с людьми, в процессе. Беру детей на джума-намазы. Для меня важно, чтобы семья чувствовала, что мы – крымские татары.
     – А как возник ваш бизнес в Симферополе?
     – О, это было замечательно… Как-то мой сын Эдем спросил: «Баба, почему мы делаем все в Москве, а в Крыму – ничего?». Мы все время приезжали в Крым, а в Крыму тогда все было грустно, тоскливо, и сын сказал: сделай что-нибудь в Крыму. Я согласился. В то время в Узбекистане была программа «Автопрома» по развитию автобусного сектора, работало предприятие «Санкочавто» (оно и сейчас есть), а так как я работал в этой системе, то пробил квоту на Крым о поставке этих автобусов и реализовал в Крыму свой деловой проект. Узбекистан получил свои деньги, мы – свои автобусы, автобусы получили жители Крыма… Конечно, были определенные проблемы, но конечной цели мы достигли.

     «Мне было стыдно за старый АТР, поэтому я ввязался в этот бизнес…»

     – Широкую известность в Крыму вы обрели именно после приобретения телеканала АТР. Как вы к этому пришли? Что подтолкнуло?
     – Здесь нужно рассказать о нашей семье… У меня отец был всегда патриотом – миллетчи. Хотя в свое время он был в коммунистической партии, потом его оттуда исключили… Но национальное воспитание было в нас сильным. Мы жили в Бекабаде, а жители этого города были активными в национальном движении. Мне было, наверное, лет 12, но я хорошо помню и черные флаги над домом культуры в дни траура, и митинги, и колонны пазиков, в которые тащили женщин-демонстрантов. На меня это произвело большое впечатление. В общем, национальному вопросу в семье уделяли большое внимание. Так вот, уже позже, когда я приезжал в Крым, отец всегда включал мне АТР, который тогда вещал с 18.00 до 20.00. Я говорил: «Баба, как этот позор смотреть?». Мутная картинка, ужасный звук… Мне даже ради отца было сложно это делать, но он всегда, даже когда я переселился уже в свой дом в Крыму, звонил и говорил мне: «Включи канал…» Хотите или нет, но таким образом отец прививал мне любовь к нашей культуре. Я начал понимать, осознавать, что я – крымский татарин, что очень важно и что сейчас я пытаюсь воспитать в своих детях. Ну, о деде я вообще не говорю – он был самым настоящим патриотом, очень меня ругал за то, что я уехал в Москву. Так вот, АТР на том этапе меня раздражал ужасно. Когда я в свои нечастые поездки в Крым пытался узнать, кто управляет телеканалом, то либо не получал ответа, а если и получал, то он звучал так: «Это телеканал Меджлиса и лично Мустафа-ага». И все. Но в какой-то момент ко мне пришла информация, что руководство АТР хочет встретиться со мной. Эта встреча состоялась, АТР встретился со мной в лице Шевкета Меметова и Рефата Чубарова, и было озвучено предложение, что АТР хочет реализовывать акции, для того чтобы бизнесмены оказывали финансовую помощь телеканалу как официальные акционеры. То есть первоначально планировалось 250 акционеров, которые внесли бы по 1 тысяче долларов. Я как человек, который давно находится в системе управления, выслушав все предложения, понял, что такая система – это бездонная бочка, деньги «в никуда». Где проект? Кто будет ответственным? Тогда я предложил помощь для определенной программы, при условии, что никуда входить не буду. Я помог финансово и на какой-то момент отошел от данного проекта. Потом я узнал, что бывшие собственники снова столкнулись с финансовыми проблемами. Они снова пришли ко мне. Я в этот момент сказал: «Раскройте все карты и покажите, в чем проблема». Тогда было три акционера, и я купил 25% акционерного капитала, а уже после путем увеличения инвестиций стал владельцем контрольного пакета акций. На сегодняшний день моя доля около 98%. В итоге, когда мы взяли долю и сделали аудит, потребовались большие инвестиции, гораздо большие, чем предполагалось нами на первоначальном этапе.
     – Вы бы хотели приобрести все крымско-татарские медиа и стать полноправным магнатом?
     – А дальше что?
     – Право голоса, возможность влиять на общественное мнение…
     – Приобрести можно что угодно, но как дальше управлять всем этим делом? Я и московским бизнесменам, и здешним крымским татарам всегда объясняю, что плохо, когда все на одном гвозде. Если с Ленуром что-то случится, что дальше? Нужно организовывать все так, чтобы все это реально функционировало. Например, газета должна быть рентабельной, она не должна фондироваться. «Московский комсомолец» – это ведь рентабельная газета. АТР тоже будет рентабельным. Нам немного осталось, чтобы вытащить его на рентабельность.
     – Сейчас он покрывает расходы?
     – Нет еще, но за счет параллельных процессов расходы покрываются. К примеру, летом радио зарабатывает больше, чем АТР.
     – На момент приобретения доли в АТР не побоялись вкладывать деньги в телевидение, как вы говорите, провинциальное, неинтересное, серое?
     – Мне было стыдно, а этот стыд перекрывал вопрос с рентабельностью-нерентабельностью. Я хотел, чтобы мы показали, что крымские татары все-таки есть, поэтому я ввязался в это дело. Я бывшему коллективу так и сказал: мы не можем выглядеть так, как раньше. Понятно, тогда не было возможности, но со мной, думаю, произошли изменения. 
     – Начиная с 25% постепенно вы стали полноправным владельцем АТР, но ваши вложения в медийный бизнес в Крыму на этом не закончились? Сейчас можно говорить о наличии определенного медиа-холдинга Ленура Ислямова, который включает 2 телеканала, 2 радиостанции и 2 новостных интернет-сайта. Известно, что вами рассматривался вопрос о приобретении в Крыму действующей газеты или создании новой. Какие ваши планы в масс-медиа?
     – Как я изначально говорил, я ввязался в это дело потому, что в какой-то мере хотел внести посильный вклад в развитие нашего народа, можно сказать, постараться, чтобы народу было легче. Сделать так, чтобы во всем мире крымские татары видели друг друга через свой телевизионный канал. А дальше посыпалась куча проблем – проблемы с языком, с контент-наполнением эфира качественными программами, с фильмами, которые составляют большую часть в вещательной сетке современных ТВ. Возникающие проблемы мы делили на группы, решали постепенно и на каждом этапе задавались вопросом: что дальше? Один из вопросов был очень важным: старые владельцы телеканала, а это очень уважаемые люди, говорили, как только вы, Ленур-бей, приобретете определенную часть телеканала, мы обеспечим канал контентом со стороны Турции. То есть турки – это наши братья, «бизим аркъадашларымыз», «тувгъанларымыз», они должны всегда помогать своим соотечественникам.
     – …Почему именно Турция? Это говорили ваши коллеги?
     – Сейчас объясню. В итоге получилось так, что Турция нам ни копейки не дала, ничем не помогла, мало того, даже отдельные сериалы, приобретаемые, скажем, в Казахстане, покупались нами у мнимых правообладателей, которые продажу сериалов с Турцией не согласовывали. А это очень важный момент, потому что медиа-пространство, в котором мы работаем, имеет свои жесткие правила. И я вам хочу сказать – никто этот вопрос не решил. То есть турки очень четко сказали: «Деньги – на бочку, и контент ваш. У нас «1+1» покупает по 4 тыс. евро за серию, и вы точно так же покупайте». Объяснять, что мы только региональный канал, нас небольшая прослойка, мы только начали развивать свои медиа и прочее, оказалось бесполезным.

     «Хочу почувствовать плечо брата…»

     – Ленур-бей, а не получилось ли так, что вам просто предоставили неправильную информацию о Турции те, кто ввел вас в этот бизнес? Насколько могу судить, у наших крымских татар завышенные ожидания от Турции. Ведь обещание давали не представители Турции. А теперь получается, что, столкнувшись с совсем другой реальностью, вы определенную внутреннюю обиду проецируете на всю страну?
     – Давайте так. Если вы менеджер предприятия, за вами стоят люди, нужно платить зарплату, аренду и т.д., можете ли вы позволить себе «нравиться или не нравиться»? То же самое здесь. Кто сюда только не приходил, а я встречался с огромным количеством людей, никто мне еще не объяснил, как с Турцией можно строить отношения. До сих пор не могу понять Турцию до конца. Я и Россию не могу понять до конца, но там мы хотя бы понимаем друг друга ментально. В общем, я о том, что надо вести политику многостороннюю, в том числе и в отношении наших СМИ. Мы со стороны телеканала ничего не получаем. У московских дистрибьюторов мы тоже покупаем фильмы, берем со скидкой, но тоже платим, купили продукцию «Ленфильма». И сейчас делаем все, чтобы добавлять родной контент, ведь задача – выйти на 60% своей, «родной» продукции в эфире. Но у нас нет еще возможностей, вы понимаете, что телеканал фондируется со стороны моего бизнеса, когда не хватает, подключается московский бизнес. Но и все остальные крымские татары тоже должны подключаться. Я здесь имею ввиду не только АТР, любую газету, любой успешный проект. Другое дело, что у нас пока мало успешных предпринимателей…
     – Своим ответом вы предупредили мой вопрос. О вас говорят как о человеке, который не любит Турцию, в адрес этой страны достаточно часто слышат от вас критику. Вероятно, ваше плохое отношение к Турции связанно именно с ситуацией с телеканалом?
     – Нет, к Турции я очень хорошо отношусь. Но я хотел бы сказать: телеканал – это не бизнес-предприятие, в прямом смысле этого слова. Общеизвестно, что это либо элемент влияния в каких-то структурах, или элемент престижа, так сказать, еще «один замечательный бриллиант в короне». Но с АТР другая история. Если бы у нашего многострадального народа были государственные телеканалы, которые дотируются из бюджета, десятки частных телеканалов – не вопрос. У нас таких возможностей нет. Единственный телеканал, который можно любить, можно не любить, – это АТР. Если и его не будет, то ничего не будет. Ленур Ислямов потеряет какую-то часть своего бизнеса, как многие думают, но народ потеряет больше.
     – Можно ли сказать так: как владелец телеканала АТР Ленур Ислямов ждет от Турции поддержку?
     – Конечно. Я хочу почувствовать, что за моей спиной стоит друг-«аркъадаш». Где они? 
     – Наверное поэтому вы открыли первый корпункт именно в Турции? Или потому что там самая многочисленная диаспора?
     – Ни в коем случае. К диаспоре в Турции у меня особое отношение. Я за информацию! Я хочу, чтобы крымские татары в Турции получали информацию от первоисточника, который находится там, от своего же крымского татарина.
     – А страны Европы, Россия?
     – Мы будем расширяться. В России, в Москве, 1 сентября открывается корпункт. Планируем открывать в Узбекистане и в Татарстане. 
     – Скажите, вы намерены контактировать с крымско-татарской диаспорой в Турции? Она очень критикуемая. Много крымских татар, которые «отуречились», многие из них стесняются своего происхождения, другие не видят смысла в связях с Крымом. Есть, правда, определенная часть нашей диаспоры, которая что-то пытается сделать...
     – Вы это чувствуете, да? Интересно, мне казалось, что вы будете хвалить только Турцию.
     – Почему? У нас такие же вопросы к крымским татарам в Турции, как у вас.
     – Я не понимаю наших крымских татар в Турции, которые не имеют домов на родине. Одно из принадлежностей крымского татарина – наличие собственного дома и собственной семьи здесь, тогда ты понимаешь, что ты тоже здесь, а не прописка в паспорте.
     – Я все-таки задам этот вопрос… АТР на данном этапе является нерентабельным предприятием, но ни один предприниматель, даже самый богатый, не будет вкладывать деньги в проекты, не приносящие дохода. Некоторые говорят, что Ленур Ислямов – это определенный проект, направленный на формирование нового лидера крымских татар. До этого тоже предпринимались подобные попытки, но помимо крикунов, которые только критиковали, мы ничего не видели. Теперь другое дело – серьезная личность, реально созидающая. Есть что показать, чем похвалиться…
     – Я слышал об этом. Но если работать так фантазийно, то можно приделать сюда все что угодно. Тогда можно сказать, что все остальные крымские татары-бизнесмены тоже что-то делают, потому что им кто-то что-то сказал. Зачем строить 10 лет бизнес? Чтобы потом приехать в Крым и развалить структуру Меджлиса? Не нужно столько средств тратить. Еще зачем? Чтобы сказать, что АТР на самом деле ужасно работает? Для этого нужно телеканал купить?
     – То есть данное мнение – просто чушь, которую может придумать человек, не знающий реальности?
     – Это фантазия неопытных людей не только в бизнесе, но и в жизни вообще, а в политике – тем более. Людям, наверное, так проще объяснять необъяснимое. Если крымский татарин приехал – он не совсем крымский татарин (смеется). Я думаю, у большинства эти вопросы уже исчерпаны.

     Беседовала Гаяна ЮКСЕЛЬ.
     (Крымское агентство новостей QHA.)