27 ноября 2024 г. независимая общественно-политическая газета
Главная Общество Иакинф Бичурин
Рубрики
Архив новостей
понвтрсрдчетпятсубвск
      1
2345678
9101112131415
16171819202122
23242526272829
3031     

Иакинф Бичурин

2 ноября 2013 года
Иакинф Бичурин

     В последние годы в Казани на исторических зданиях появилось несколько новых памятных досок, посвященных пребыванию в Казани известных деятелей (Михаила Грушевского, Бодуэна де Куртэне, казахского хана Джангира, Бурлюка). Дело это, безусловно, полезное и доброе, ибо пробуждает у жителей и гостей Казани интерес к истории и жизни конкретных исторических персонажей. С нашим городом связана жизнь многих замечательных людей, достойных тех или иных памятных знаков. К таким людям, на мой взгляд, принадлежит основоположник отечественной синологии, автор первой на русском языке китайской грамматики и большого китайско-русского словаря о. Иакинф (в миру Никита Яковлевич Бичурин), который был воспитанником Казанской духовной семинарии, под конец его учебы ставшей академией. Его жизнь, наполненная множеством ярких, подчас драматических событий, могла бы стать сюжетом захватывающего телесериала, в котором были бы показаны быт и нравы бурсы, монастырская жизнь, экзотика Китая, Монголии и Забайкалья, салон князя Одоевского, в котором сходились Пушкин, Белинский и многие другие деятели русской культуры, которые, внимая рассказам отца Иакинфа, открывали для себя новый неведомый восточный мир. Жизнь о. Иакинфа окутана многими тайнами, первая из которых – принятие монашеского пострига. О. Иакинф родился в 1777 году в селе Бичурино Чебоксарского уезда Казанской губернии в семье бедного сельского священника. Материальное положение сельского духовенства было ничуть не лучше, а подчас и гораздо хуже крестьянских прихожан, так что одно время о. Яков Бичурин хотел даже забрать Никиту из семинарии, чтобы помогать семье в хозяйстве. Но руководство семинарии, видя в отроке незаурядные способности, сумело удержать его в семинарии. Большую роль в судьбе Никиты Бичурина сыграл тогдашний казанский владыка Амвросий (Подобедов), пользовавшийся большим авторитетом у двора, начиная от Екатерины и кончая Николаем I. Арх. Амвросий очень много сделал для Казанской епархии. Именно при нем семинария была преобразована в академию, в которой были введены многие светские науки, в том числе уделялось много внимания иностранным языкам. Владыка любил академию и часто инспектировал ее. В одно из посещений ему был представлен способный ученик Никита Бичурин, которого он сразу оценил и приблизил к себе. Никита стал прислуживать владыке во время его архиерейских служб, и тот допустил его к пользованию своей богатейшей библиотекой. Никиту и его кузена, тоже семинариста Александра Карсунского, владыка рекомендовал местному помещику Л.П. Саблукову (однофамильцу, но не родственнику известного арабиста и тюрколога Г.С. Саблукова) в качестве репетитора французского языка для дочери Татьяны. Братья влюбились в свою красавицу-ученицу. Друзья порешили предоставить право выбора самой девушке, отверженный по взаимной договоренности должен принять монашество. Такова первая версия принятия монашества Никитой Бичуриным. Выбор пал на Александра, который женился на Татьяне. Он не пошел по духовной части, а сделал неплохую карьеру на гражданской службе, стал профессором математики в Петербурге. Впоследствии о. Иакинф, поселившись в Петербург, был частым гостем у Карсунских, жил и работал летом у них на даче, а внучка Татьяны и Александра Карсунских Надежда называла его дедушкой. Она же оставила интереснейшие воспоминания о нем в «Русской старине», где и приводит «романтическую» версию принятия Никитой монашества. Вторая версия, которую выдвигали его современники, заключается в том, что на путь монашества Бичурина наставил владыка Амвросий, видя большие способности юного выпускника академии, что помогло вскоре стать ему рукоположенным в высокий архиерейский духовный сан. Так или иначе перед окончанием академии Никита Бичурин был пострижен в монашество с именем Иакинфа и зачислен иеромонахом Санкт-Петербургской лавры, а после окончания курса получил должность преподавателя риторики и одновременно назначен настоятелем Казанского Иоановского монастыря. В Казани с о. Иакинфом произошло одно приключение, имевшее в будущем для него последствия. Он спас одну крепостную артистку из театра Есипова, которую он пожелал сделать своей наложницей. Иакинф снял для нее комнату, а по другой версии поселил у себя под видом келейника. Служба в Казани продолжалось около двух лет. В 1802 г. он получил более высокое назначение, по-видимому, не без протекции преосвященного Амвросия, который к тому времени был уже архиепископом Санкт-Петербургским и первоприсутствующим в Св. Синоде. О. Иакинф был назначен ректором Иркутской семинарии и настоятелем Иркутского Вознесенского монастыря. На новом месте о. Иакинфа постигли серьезные неудачи. У него был достаточно непростой характер – он был по натуре вспыльчивым человеком, был особенно нетерпим к лентяям, и его воспитанники, не намного младше по возрасту своего ректора, часто подвергались его преследованиям. Однажды вразумление ректора переросло в рукоприкладство. Это сразу же стало известно начальству, к тому же, по одной из версий, семинаристы разоблачили тайну о. Иакинфа, а именно то, что под видом келейника у него проживает девица. Об этом было подано заявление семинаристов. О. Иакинф, предвидя будущее следствие заблаговременно, снабдив своего «келейника» деньгами, отправил его (ее) на родину. Тем не менее назначенная комиссия подала рапорт в Синод, и вскоре появился указ, согласно которому о. Иакинф был лишен звания архимандрита за нарушение монашеского обета, а также должности ректора семинарии и настоятеля монастыря и переведен в Тобольскую семинарию на должность преподавателя риторики. Однако опала длилась недолго, всего один год. Срочно понадобился начальник Пекинской духовной миссии и тогда по рекомендации главы «великого посольства в Китай» графа Головкина, с которым Иакинф познакомился еще в Иркутске и произвел на графа восхищение своими лингвистическими способностями, а также преосвященного Амвросия, благословившего его на эту должность с наказом перевести катехизис на китайский язык, и был назначен о. Иакинф. Девятая духовная миссия во главе с о. Иакинфом отбыла из Иркутска в сентябре 1807 г. и прибыла в Пекин в середине января 1808 года. Таким образом, путешествие длилось 4 долгих месяца. Духовная миссия была образована Петром I в 1700 г. с целью окормления небольшой группы потомков албазинских казаков, плененных во время набегов китайцев на приамурскую крепость Албазин, а также для миссионерской деятельности среди китайского населения. Последнее было трудновыполнимым делом, т.к. китайцы твердо придерживались своей веры. Некоторых успехов в обращении китайцев в христианскую веру добились португальские и французские миссионеры. Духовная миссия служила также подобием русского посольства, из которого поступали в Россию все сведения о Китае. Кстати сказать, на его обширной территории располагается посольство Российской Федерации и в настоящее время. С первых же дней о. Иакинф приступает к изучению китайского письменного и устного языка. В течение трех лет он сумел овладеть устной речью и освоить более 12 тысяч иероглифов, что считается признаком весьма образованного человека, причем на начальном этапе в его распоряжении был только латинско-китайский словарь и услуги служащего в миссии китайца. Общительный по натуре о. Иакинф постигает тонкости чужого языка, вращаясь в самых разных местах: в казенных учреждениях, на рынках, в кумирнях и т.д. Освоив язык, о. Иакинф только через 6 лет приступает к сбору и изучению литературных источников. В круге его интересов находятся буквально все стороны китайской жизни: история, география, сельское хозяйство, медицина, торговля и т.д. О. Иакинф, по свидетельству современников, обладал феноменальной работоспособностью. Он мог работать за письменным столом по 12 и более часов с небольшими перерывами. В еде был крайне неприхотлив, что было заложено еще со спартанских семинарских лет. Объем выполненных им переводных работ поражает любое воображение. В частности, он проштудировал историю Китая в 270 томах, статистику в 18 томах, энциклопедию в 20 томах, из которых перевел многочисленные статьи. Например, перевод истории Китайского государства с древнейших времен до Цинской империи составляет 45 тетрадей на 8354 страницах. Одновременно он начинает работать над словарем китайского языка, насчитывавшего 9 томов, который он редактировал и переписывал 4 раза. Весь этот гигантский, строго продуманный труд был направлен не на издание, а на «собственное употребление», или, как образно выразился замечательный ученый и внимательный читатель Бичурина Л.Н. Гумилев, служили ему «своеобразным колодцем, из которого он черпал сведения для своих работ». 
      С началом войны 1812 года Пекинская миссия оказалась в забвении, перестали поступать денежные средства. Китайские власти, правда, выплачивали небольшую, явно недостаточную для содержания миссии сумму. Чтобы как-то выжить, миссионеры стали искать работу у китайцев. Иакинф стал сдавать в аренду китайцам помещения миссии, закладывать церковное имущество. Стали сокращаться богослужения, а из-за изношенности церковного одеяния миссионеры стали ходить в китайском платье. Прибывший на смену Иакинфу новый руководитель миссии о. Петр Каменский составил обширное донесение в Св. Синод, в котором указал многочисленные нарушения устава миссии. По прибытию в Петербург о. Иакинфа над ним было начато следственное дело, длившееся целый год. Гордый о. Иакинф отказался отвечать на суде на предъявленные ему обвинения. Решение Синода было суровым: «За пренебрежение церковно-миссионерскими обязанностями» он был лишен сана и приговорен к вечному поселению в Соловецкий монастырь, замененному Александром I заключением в Валаамский монастырь. К этому времени покровителя Иакинфа высокопреосвященного Амвросия уже не было в живых, но зато явились новые заступники: в первую очередь руководитель азиатского департамента МИД Е.Ф. Тимковский, востоковед и чиновник МИД П.Л. Шиллинг и президент Академии художеств и директор публичной библиотеки А.Н. Оленин. Они оценили значение Иакинфа как великого знатока Китая и собранный им в Китае огромный материал (книги, рукописи, предметы культуры), общий вес которого составил около 400 пудов и стали хлопотать об облегчении участи о. Иакинфа. Заключение в Валаамском монастыре длилось 3 года. Опальный монах выполнял тяжелые работы, как простой послушник: валил лес, пахал землю и т.д., ему было запрещено пользоваться книгами, кроме Священного писания. Только спустя два года настоятель монастыря разрешил ему пользоваться привезенными из Китая книгами, и Иакинф начал заниматься переводами. Хлопоты его новых покровителей наконец увенчались успехом. В ноябре 1826 года о. Иакинф Бичурин был причислен к Азиатскому департаменту МИД с условием постоянного обитания в Александро-Невской лавре. С этого времени и начинается его исключительно интенсивный литературный труд, продолжавшийся в течение 25 лет, вплоть до его кончины в 1853 г. C 1828 года начинают выходить его книги. Приведём названия некоторых из них: «Описание Тибета в нынешнем его состоянии» (1828) с посвящением княгине Зинаиде Волконской, помогшей издать его первую книгу; «Описание Чжунгарии и Восточного Туркестана в древнейшем и нынешнем состоянии», «Записки о Монголии», «История первых четырех ханов из дома Чингисова», «Троесловие», «Историческое обозрение ойратов или калмыков с XV в.до настоящего времени». Последняя была удостоена Демидовской премии, ее использовал в своей «Истории Пугачева» А.С. Пушкин, о чем он с благодарностью сообщает в примечании.
      Вторую Демидовскую премию он получил за «Грамматику китайского языка», третью – за «Статистическое описание Китайской империи»» и четвертую – за «Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена».
Его наперебой просят редакторы ведущих столичных газет и журналов дать статьи. Печатают его и за рубежом на французском и немецком языках. В 1828 г. его избирают членом-корреспондентом Академии наук России, а в 1831 г. – действительным членом Азиатского общества в Париже.
      В 1831 г. о. Иакинф участвует в научной экспедиции барона Шиллинга по Забайкалью. В ходе этой экспедиции был собран обширный материал об истории, быте, языках коренных жителей этого края. В пограничном городе Кяхте Бичурин открыл китайское училище, в котором сам преподавал китайский язык будущим переводчикам и купцам. В Петровском Заводе он знакомится с декабристом Николаем Бестужевым, талантливым художником, который создал галерею портретов декабристов и их жен (около 200 портретов). Он создал портрет о. Иакинфа, который и поныне хранится в Кяхтинском музее, а также подарил железные четки, выкованные им из своих кандалов. По воспоминаниям Надежды Моллер, о. Иакинф не расставался с ними до конца своей жизни. Кстати сказать, что в эту экспедицию горячо стремился А.С. Пушкин, что нашло отражение в его стихах:
 

«Поедем, я готов; куда бы вы, друзья.
Куда б ни вздумали, готов за вами я
Повсюду следовать, надменной убегая:
К подножию стены спокойного Китая,
В кипящий ли Париж…»
 

Но, увы, великому поэту не суждено было увидеть ни Байкала, ни «подножия Китая», ни встретиться со своими друзьями-декабристами. Высочайший отказ заключался в том, что в экспедиции нет вакантного места. В 1835 г. ученый монах вновь побывал в Кяхте, где преподавал китайский язык и продолжил работу над совершенствованием своей «Китайской грамматики».
      К этому времени о. Иакинф начинает тяготиться своим монашеством, он подает прошение в Св. Синод о сложении с него этого звания. Синод с пониманием отнесся к этому прошению и даже поддержал его при окончательном решении императором. Но Николай I, который любил следовать один раз принятому решению, оставил это прошение без последствий. Единственно, что внесло послабление в его жизнь, было разрешение жить в летнее время в поместье жены его кузена А. Карсунского. В деревне он жил в летней веранде, где также продолжал интенсивно работать, изредка совершая длительные прогулки по лесу, купался до поздней осени. В один из дней он долго не возвращался с прогулки. На второй день поисков его нашли в лесу связанным и сильно избитым. На ветке дерева висели его дорогие часы, на циферблате которых вместо чисел были изображены 12 апостолов, бумажник с крупной суммой денег остался нетронутым. О. Иакинф был очень состоятельным человеком и постоянно при нем были деньги, чтобы в случае необходимости оказать помощь нуждающимся. Характер преступления явно говорил о том, что злоумышленники чтили заповеди «не убий» и «не укради», что позволяет сделать предположение, что виновниками этого были монахи, которым не давало покоя независимое поведение Иакинфа, его открытое манкирование службами, причастием и т.д. Это подтверждается воспоминаниями его внучки Надежды Моллер. После этого случая богатырское здоровье о. Иакинфа стало быстро ухудшаться. Последние два года он не покидал своей кельи. В это время Надежда Моллер по семейным обстоятельствам находилась за границей. Возвратясь в Петербург, она отправилась посетить своего деда. Ее с трудом допустили к нему. Вид деда привел ее в ужас. Покрытый гнойниками, голодный, неухоженный, он с трудом мог говорить. На ее укоры монахи отвечали, что отец Иакинф уже окончил свои земные дела и ждет высшего суда.
      О кончине Иакинфа она узнала из газет. Его похоронили на кладбище у Лавры, где также покоятся великие деятели русской культуры: Чайковский, Мусоргский, Бородин, Жуковский, Достоевский и многие другие. Ученики о. Иакинфа поставили ему обелиск из чёрного гранита с высеченными словами «Иакинф Бичурин 1777 – 1853», а ниже два ряда иероглифов, которые переводятся: «Труженик ревностный и неудачник, свет он пролил на анналы истории» В «Троесловии», переведенным Бичуриным, есть такие слова: «Приобрев себе славу, сделаете известными родителей, озарите своих предков, составите счастие потомству». Своими трудами Бичурин сделал известными не только своих родителей – чувашку-мать и русского отца, но и свой народ – чувашей, далекие предки которого когда-то вышли из просторов Центральной Азии и поселилась на берегах Волги. Не потому ли он так самоотверженно трудился, чтобы осветить путь своих предков?
      Остался навсегда благодарным Бичурин своей родной Казанской академии, которая дала ему запас знаний для ученой деятельности. Несколько раз он посылал из Петербурга свои книги и рукописи. Фундаментальная библиотека Казанской академии располагала самым большим собранием его книг и рукописей. После закрытия Духовной академии в 1921 г. ее богатейшая библиотека была распределена между разными учреждениями, большая часть фонда Бичурина была передана Ленинградской библиотеке им. Салтыкова-Щедрина. В Национальном архиве Республики Татарстан хранится небольшая часть рукописного наследия Бичурина – 6 наименований. Современные ученые-синологи считают, что наследие Бичурина до сих пор еще до конца не исследовано и не прочитано, и каждый, кто приступает к изучению Китая и сопредельных с ним стран, не минует прочтения основоположника отечественной синологии о. Иакинфа Бичурина.
 

Борис КУНИЦЫН.


Комментарии (3)
Damir Nabi, 08.11.2013 в 02:53

Должен сказать, что он был атеистом ! Высмеивал "библейское происхождение" людей... И не было у него авторитетов или "кумиров".

Guest, 08.11.2013 в 13:57

Конечно, он был подвижник в своём деле. Но его труды как правило безбожно перевирают с целью интерпретации в интересах политики.

Братья Карамазовы, 27.11.2013 в 14:05

В г. Казани должна быть также памятная доска швейцарского психиатра, психолога и автора термина "психодиагностика" Германа Роршаха (1884-1922). В 1909 г. Г. Роршах женился на Ольге Штемпелин из Казани. Он посещал Казань с женой неоднократно.