7 июня 2024 г. независимая общественно-политическая газета
Рубрики
Архив новостей
понвтрсрдчетпятсубвск
 123456
78910111213
14151617181920
21222324252627
28293031   
       

У печки

22 июня 2013 года
У печки

     Железные ее бока по случаю праздника были краснее, чем обыкновенно. Человек ощущает разницу температуры мгновенно. Нас, сидящих за печкой, тянуло в сон, в лирику. 
      – Хорошо бы, братцы, вернуться нам домой. Ведь бывает же чудо... – сказал коногон Глебов, бывший профессор философии, известный в нашем бараке тем, что месяц назад забыл имя своей жены. – Только, чур, правду.
      – Домой?
      – Да.
      – Я скажу правду, – ответил я. – Лучше бы в тюрьму. Я не шучу. Я не хотел бы сейчас возвращаться в свою семью. Там никогда меня не поймут, не смогут понять. То, что им кажется важным, – я знаю, что это пустяк. То, что важно мне – то немногое, что у меня осталось, — ни понять, ни почувствовать им не дано. Я принесу им новый страх, еще один страх к тысяче страхов, переполняющих их жизнь. То, что я видел, – человеку не надо видеть и даже не надо знать. Тюрьма – это другое дело. Тюрьма – это свобода. Это единственное место, которое я знаю, где люди не боясь говорили все, что они думали. Где они отдыхали душой. Отдыхали телом, потому что не работали. Там каждый час существования был осмыслен.
      – Ну, замолол, – сказал бывший профессор философии. – Это потому, что тебя на следствии не били. А кто прошел через метод номер три, те другого мнения...
      – Ну а ты, Петр Иваныч, что скажешь?
      Петр Иванович Тимофеев, бывший директор уральского треста, улыбнулся и подмигнул Глебову.
      – Я вернулся бы домой, к жене, к Агнии Михайловне. Купил бы ржаного хлеба – буханку! Сварил бы каши из магара – ведро! Суп-галушки – тоже ведро! И я бы ел все это. Впервые в жизни наелся бы досыта этим добром, а остатки заставил бы есть Агнию Михайловну.
      – А ты? – обратился Глебов к Звонкову, забойщику нашей бригады, а в первой своей жизни – крестьянину не то Ярославской, не то Костромской области.
      – Домой, – серьезно, без улыбки, ответил Звонков. – Кажется, пришел бы сейчас и ни на шаг бы от жены не отходил. Куда она, туда и я, куда она, туда и я. Вот только работать меня здесь отучили – потерял я любовь к земле. Ну, устроюсь где-либо...
      – А ты? — рука Глебова тронула колено нашего дневального.
      – Первым делом пошел бы в райком партии. Там, я помню, окурков бывало на полу – бездна...
      – Да ты не шути...
      – Я и не шучу.
      Вдруг я увидел, что отвечать осталось только одному человеку. И этим человеком был Володя Добровольцев. Он поднял голову, не дожидаясь вопроса. В глаза ему падал свет рдеющих углей из открытой дверцы печки – глаза были живыми, глубокими.
      – А я, – и голос его был покоен и нетороплив, – хотел бы быть обрубком. Человеческим обрубком, понимаете, без рук, без ног. Тогда я бы нашел в себе силу плюнуть им в рожу за все, что они делают с нами.
 

1960.
 

(Из книги Варлама Шаламова
«Колымские рассказы».)


Комментарии (1)
Аналитик, 23.06.2013 в 23:23

Что бы Россия ни строила, в конечном счете у нее всегда получается Гулаг.