2 марта 2024 г. независимая общественно-политическая газета
Рубрики
Архив новостей
понвтрсрдчетпятсубвск
    123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
       

О Кожинове

26 апреля 2012 года
О Кожинове

     Выдающийся литературовед, критик, историк, философ, публицист и на редкость цельная личность Вадим Валерианович Кожинов (1930 – 2001) в жизни и в духовном становлении множества людей нашей страны сыграл решающую роль. Так было и со мной.
      Меня с Вадимом Валериановичем познакомил Евгений Петрович Барышников (1929 – 1991), мой духовный наставник, Учитель, друг, кандидат филологических наук, доцент, толстовед, а с 1971 г. доцент кафедры русской и зарубежной литературы Липецкого госпединститута. Евгений Петрович, преподававший нам в Елабужском госпединституте «Введение в литературоведение» и «Русскую литературу XIX в.» (вторую половину), учился с В.В. Кожиновым, П.В. Палиевским, С.Г. Бочаровым, Г.Д. Гачевым и др. на одном потоке филологического факультета Московского университета. Все они дружно общались и всегда с большой и искренней приязнью говорили друг о друге. Е.П. Барышников был не менее талантливым и глубоким исследователем, но судьба сложилась так, что он остался в безвестии. Будучи человеком удивительной душевной щедроты, не мудрствуя лукаво, ввел меня в круг своих единомышленников, выдающихся литературоведов страны, за что ему низкий поклон. Поскольку в культурном и литературном жизненном пространстве эпохи их судьбы были неразрывно связаны, я буду цитировать барышниковские письма ко мне, где упоминается имя Кожинова, говорится о его мировоззрении, характере, а также о различных статьях и книгах, выступлениях на конференциях и т.д. Думаю, это поможет глубже понять слово и дело В.В. Кожинова.
      Я не буду рассуждать на тему, зачем нужно было Вадиму Валериановичу, знаменитому критику, литературоведу, возиться с нами, провинциалами, явно не хватавшими звезд с неба. Но ведь занимался на полном серьезе, хотя постоянный цейтнот был нормой его жизни, и ни разу за 20 лет я не почувствовал хоть нотки превосходства в его голосе, поведении. Взаимоотношения строились на дружелюбном взаимопонимании, беспрерывном диалоге, где, разумеется, превалировал мой замечательный собеседник, а я, как губка, впитывал все, что им говорилось.
      24 сентября 1981 года он надписал мне свою книгу «Стихи и поэзия»: «Наилю Валееву с самыми добрыми пожеланиями в день знакомства 24 сент. 1981. Вадим Кожинов». Встречи более ранней студенческой и аспирантской поры на конференциях в ИМЛИ, вечерах литературы, юбилеях журналов, презентациях его книг, как оказалось, были не в счет. В толпе коллег и знакомых кто-то еще один. Это были казенные, ни к чему не обязывающие встречи, хотя и бывал я на них раза два со своим учителем Е.П. Барышниковым. А 24 сентября я был принят впервые в доме Кожинова на Старом Арбате (на ул. Мясковского), откуда он вскоре переехал в замечательную квартиру на ул. Большая Молчановка, где и происходили все дальнейшие наши встречи.
      Далее – непрерывный диалог, длящийся по сей день, так как работы Вадима Валериановича, особенно последние, по истории России, чрезвычайно актуальны для любого мыслящего человека, и к ним – ярким статьям, книгам постоянно возвращаешься, и они раскрывают боль и проблемы сегодняшнего времени. А значит – диалог продолжается, ширится. С течением времени понимаешь, как, оказывается, мы много потеряли с уходом В.В. Кожинова: не стало собеседника для тысяч мыслящих людей России. Он очень многое провидел в текущих реалиях современной российской действительности, с ним очень легко было обсуждать насущные проблемы. Легкость эта была кажущейся: предвидеть далекую перспективу дано было не каждому. Он очень любил Россию, хлопотал, чтобы страна выбрала правильный свой путь, и всегда верил в ее возрождение. Он, как мало кто, знал о нераздельности личной судьбы с судьбой России. Когда Кожинов понял, куда ведут нас разрушители великой страны – Горбачев-Ельцин, Вадим Валерианович, будучи истинным патриотом, обратился к публицистике, выступил с глубокими раздумьями в статьях «Правда и истина», «Самая большая опасность». В так называемые «перестроечные» годы, когда многие достаточно известные ученые, политики бессовестным образом, приспосабливаясь, сменили свои флаги и, черня и отвергая прошлое, кинулись обличать всех и вся, Кожинов прямо показал их двуличие и непорядочность. Он справедливо убеждал современников, что Россия должна выработать свой национальный путь развития и что никакие западные модели для нас неприемлемы.
      К моему великому сожалению, часть писем Вадима Валериановича ко мне утрачена, наверное, навсегда. От некоторых остались лишь пустые конверты. По немногим сохранившимся черновикам моих писем, ответы на которые моего выдающегося собеседника утеряны, попытаюсь, по возможности, восстановить и их содержание.
      28 января 1982 года в письме из Елабуги я перечисляю книги, приготовленные мною для Кожинова, прошу отметить нужные. Информирую его о получении трехкомнатной квартиры – великая семейная радость, есть условия для нормальной научной работы, много места для стеллажей, приюта для нескольких тысяч книг. От него последовало телефонное поздравление, а затем пришло письмо и список книг, которые Вадим Валерианович разыскивал для своей научной работы конкретно в начале 80-х годов. Список книг сохранился, а письмо утрачено.
      Каждый мой приезд в Москву знаменовался встречами с Вадимом Валериановичем, Еленой Владимировной, их дочерью Сашей. По 2 – 3 часа продолжались наши беседы, из которых я выносил мощный духовный заряд, жажду работы, с душевным трепетом пересказывая близким суть разговоров. Не случайно мой учитель Евгений Петрович говорил, что «пообщаться с Кожиновым и Палиевским – это все равно, что прочитать энциклопедию. Это мыслители удивительные, равные по дарованиям и объему сделанного Киреевскому и Хомякову в прошлом веке…» И далее в письме от 25 сентября 1982 г. он просит меня рассказать, что я услышал от Вадима Валериановича, поскольку «это человек энциклопедической памяти и энтузиазма, побыть рядом с ним – все равно, что прочесть целую библиотеку».
      16 мая 1982 года Кожинов дарит мне сразу несколько своих работ. Из-за нашумевшей кожиновской статьи в журнале «Наш современник» (1981, N11) «И назовет меня всяк сущий в ней язык…» – «Заметки о своеобразии русской литературы», был снят с работы первый заместитель главного редактора Юрий Иванович Селезнев (1939 – 1984). Формальным поводом послужил выход в свет рецензии-доноса в духе незабываемых 30-х годов «Точность критериев» в главной газете страны – «Правде» (1 февраля 1982 г.) заведующего кафедрой русской литературы МГУ, профессора В.И. Кулешова. Раньше после такой «рецензии» обычно ставили к стенке, но в данном случае обошлось сломанной судьбой красивого и внешне, и внутренне человека, талантливого писателя и журналиста Ю.И. Селезнева, и длительными хлопотами Вадима Валериановича о его дальнейшем трудоустройстве. Но слово «обошлось» не точно отражает ситуацию: через два года этот уникальный, кожиновского масштаба человек умер от разрыва сердца в 44 года. Творческие натуры очень чувствительны к интригам, подлости и завистливой нетерпимости. Хамству и клевете им нечего противопоставить, кроме своих трудов. Их нужно всячески беречь, талантливых, а у нас их беспощадно бьют, причем другие радостно потирают руки, хотя все при этом теряют невосстановимо много и саморазрушаются.
      Мне он пишет: «Дорогой Наиль! Пишите более спокойные работы, чем эта, – впрочем, если хочется – пишите такие же! Всего вам доброго. Вадим Кожинов». Позже, 6 сентября 1984 года, я во время очередной беседы в доме Кожинова вернулся к этой статье. Вадим Валерианович, в свойственной ему манере пространных рассуждений рассказал следующее. «До середины 70-х годов я был совершенно бескомпромиссным человеком, ничем не поступался в своих писаниях. Иногда редакторы просили меня в статье или книге поставить цитату из Брежнева, классиков марксизма-ленинизма, но я отказывался, и статью, книгу не брали (случай с «Литературной газетой» и журналом «Октябрь»). Как-то один большой начальник с уважением отозвался о моем творчестве, но об этой статье в «Нашем современнике» высказался отрицательно. Я ему сказал, что идея этой статьи – «Союз нерушимый республик советских сплотила навеки великая Русь». Русское – это значит общенациональное, мировое, общечеловеческое, и русские вполне ответственны за судьбы всех народов в нашей стране. Очень не люблю дилетантов, которые (как однажды в Вологде) кричат, что прибалты с жиру бесятся, мясо едят, а у нас его нет. Я резко отчитал их за столь нелепый подход к труженикам, которые, выкорчевывая камни, выращивают большие урожаи. Критиканы примолкли».
      Интересно, какой резонанс вызвала вся эта некрасивая история у друзей и недругов Вадима Валериановича. Е.П. Барышников был, разумеется, обеспокоен критикой в адрес своего друга и однокашника, прозвучавшей со страниц главного печатного органа страны. А вот как среагировал на ситуацию тогдашний заведующий кафедрой литературы Липецкого госпединститута С.Т. Вайман (который приложил все усилия, чтобы не дать моему учителю защитить докторскую диссертацию на тему «Концепция мира в прозе Л.Н. Толстого» – новое, яркое слово в толстоведении, и, увы, добился своего). В письме от 28 марта 1982 года Евгений Петрович пишет: «Вайман мою работу читал и похвалил, даже расхвалил. Но за глаза говорил кой-кому: оценивайте ее с точки зрения Кулешова против Кожинова… Кстати, он хотел начать на кафедре погром статьи Кожинова, но мне удалось предотвратить это и даже пристыдить его». Как видим, добровольцев, жаждущих затоптать критикуемого, было немало и на стороне, тем более – идеологического врага.
      В тот же день надписана «Книга о русской лирической поэзии XIX века» (М.: Современник, 1978) – «Наилю Валееву с самыми добрыми пожеланиями, от души Вадим Кожинов. 16 мая 82 г.». В ней он говорит о природе, истоках и этапах развития русской лирики, о поэтах пушкинской и тютчевской плеяды. Отдельно – о Фете и Некрасове, а затем обстоятельно о лирике кризисной поры – 1870 – 1880-х годов. Здесь речь идет о поэтах Фофанове, Случевском, Апухтине, которые сыграли важнейшую роль в процессе формирования нового литературного стиля, подготовившего приход в русскую поэзию Иннокентия Анненского и Александра Блока – вершинных явлений в лирике рубежа веков.
      Считаю, что нельзя обойти вниманием томик избранных стихотворений и прозы А.А. Фета, более чем скромно, на дешевой желтой бумаге, изданный в Воронеже в 1978 году, подаренный мне с интригующим автографом: «Наилю Валееву – заново открытого поэта (см. об этом «Литературная учеба», 1979. N5, статья Скатова). Вадим Кожинов. 16 мая 1982». С воронежским изданием критик поработал на совесть: написал обстоятельную вступительную статью, где раскрыл сложные моменты биографии и творчества Фета, подготовил тексты к печати. В примечаниях объяснил, с какой целью и по каким вариантам издаются включенные в данный сборник стихи. Сложность состояла в том, что фетовский сборник стихов 1856 года очень некорректно «отредактировал», «исправил» И.С. Тургенев со товарищи. Сам Фет после смерти Тургенева в своих «Дневниках» так оценил их правку: «Издание из-под редакции Тургенева вышло настолько же очищенным, насколько и изувеченным». Фет, тогда еще начинающий поэт, не имел права голоса для спора с мэтром, – в итоге его 68 стихотворений были «исправлены», а 87 полностью забракованы. Кожинов восстановил стихи Фета по первому, «дотургеневскому» изданию 1850 года, а тургеневские варианты отправил в примечания. Н.Н. Скатов также неоднократно писал об этой диктаторской акции по отношению к фетовским изданиям, проявленной Тургеневым и редакцией «Современника». Разумеется, и в Москве аналогичный, более объемистый том был издан (М.: Современник, 1981) с предисловием «Поэзия и судьба Афанасия Фета».
      Дарит он мне и небольшую свою книжечку «Николай Рубцов. Заметки о жизни и творчестве поэта» (М.: Сов. Россия, 1976) – («Наилю Валееву с лучшими надеждами. Вадим Кожинов. 16 мая 1982»). В следующем, 1977 году, в издательстве «Советская Россия» в серии «Поэтическая Россия» выходят стихотворения Рубцова 1953 – 1971 годов, собранные В.В. Кожиновым, и с его предисловием. На 10 страницах этого краткого повествования о Рубцове-поэте Вадим Валерианович не повторяется, как это обычно бывает, с текстом уже вышедшей книги, а, пользуясь случаем, делится новыми мыслями и соображениями о глубоко и заслуженно почитаемом поэте и его творчестве.
      Своевременным будет сказать о том, что подарки его стимулировали мой активный и широкий поиск тех авторов, о ком мы с ним говорили. В моей библиотеке – десяток различных сборников стихов Николая Рубцова, начиная с редких прижизненных, как «Душа хранит» (Архангельск: Северо-Западное книжное издательство, 1969), продолжая первым посмертным – «Зеленые цветы» (М.: Сов. Россия, 1971), следующим за ним сборником «Последний пароход» (М.: Современник, 1973), «Избранной лирикой» (Архангельск, 1977), чуть более поздним «Зеленые цветы», 1978 года, переизданным Алтайским книжным издательством, и другие книги. Есть и «Воспоминания о Рубцове» (Архангельск, 1983), одним из рецензентов которых является Кожинов, вручены мне моим замечательным собеседником, поскольку в книге есть и его материал о поэте. Есть целый ряд вырезок материалов о поэте из газет и журналов, а также небольшие подборки его стихов в альманахах и антологиях. Подарил он мне и трудно находимый комплект из двух больших грампластинок «Николай Рубцов. Стихи и песни», великолепно оформленный художником Ю. Селиверстовым, изданный фирмой «Мелодия» в 1980 году. На обложках он поместил свой очерк о поэте, в котором прямо заявляет, что поэзия Рубцова «…обрела самое широкое, поистине народное признание» и его книги изданы почти миллионным тиражом, но тем не менее «…даже самые горячие поклонники поэта не имеют этих книг в своих библиотеках». Сейчас, внимательно вглядевшись в альбом, вижу, что Вадим Валерианович не преминул привлечь к работе над ним всю свою «команду». Лишь из содержательного очерка Станислава Куняева о Кожинове «За горизонтом старые друзья…» узнал я, что рубцовские стихи, записанные на эти грампластинки, «…на музыку положил непрофессиональный композитор, никому не известный майор милиции Александр Лобзов. Вадим сделал все, чтобы его имя стало известно всем почитателям поэта». «Лучший исполнитель этих музыкальных воплощений рубцовской поэзии – замечательный певец Николай Тюрин», – утверждает на той же обложке альбома сам Кожинов. – «Можно сказать, что его пение конгениально поэзии Николая Рубцова, всецело соответствует ее творческой направленности и духовному уровню», – с любовью и убежденностью констатирует он. Удивляет такая последовательная и разносторонняя работа по пропаганде творчества талантливого поэта и его продвижению в массы. Все любители поэзии должны знать лучшее в современной поэзии, ради этого и радеет критик.
      Это я к тому столь подробно описываю, чтобы показать, сколь разносторонне было воспитательно-просветительское воздействие Вадима Валериановича на собеседников, независимо от их возраста и положения. В этом смысле представляет особый интерес сборник «Страницы современной лирики» (М.: Детская литература, 1980) с яркой формулировкой: «Наилю Валееву дарю поэзию моего поколения. Вадим Кожинов. 16 мая 82 г.». Редкостная по качеству подборка стихов двенадцати поэтов кожиновской плеяды: Алексей Прасолов, Николай Рубцов, Владимир Соколов, Анатолий Жигулин (безвинно, мальчишкой, студентом первого курса зачисленный во враги народа и прошедший в 1949 – 1954 годах через ужасы ГУЛАГа), Анатолий Передреев, Юрий Кузнецов, Эдуард Балашов, Олег Чухонцев, Алексей Решетов, Василий Казанцев, Глеб Горбовский, Станислав Куняев. Думается, сборник из разряда лучших подобного рода изданий своего времени, который навсегда останется в истории русской литературы. Удивительно гармонично представлен каждый автор, с любовью и глубоким пониманием. На мой вопрос, почему 12 авторов, а не 10 или 15? – Вадим Валерианович ответил, что старался показать состояние поэзии эпохи на лучших примерах, чтобы читатели в будущем могли убедиться, сколь достойны были огромного и заслуженного внимания именно эти авторы. Предложений по расширению списка участников антологии было множество, но принципиально важно было соблюсти цельность картины поэтической жизни в стране, показать широкую ее панораму на самых достойных примерах.
      Сейчас имена включенных в сборник поэтов достаточно широко известны, они стали мерилом высочайшего уровня русской классической поэзии 60 – 80-х годов ХХ столетия, а в 1980 году и раньше именно В.В. Кожинов настойчиво продвигал, «проталкивал» их стихи в различные антологии, альманахи, «Дни поэзии» и т.п. Примечательно то, что книга вышла в издательстве «Детская литература» и должна была помочь «юным читателям понять и полюбить поэзию», – отмечает в предисловии Кожинов. Далее для них же он обстоятельно разъясняет, что такое стихи и подлинная поэзия, и на примере анализа пушкинского шедевра «Стихи, сочиненные ночью во время бессонницы» показывает это. Составитель признает, что включенные в сборник поэты не похожи друг на друга, но лучшие их стихотворения объединяет «подлинно творческое начало и подлинная современность». В устном комментарии к даримой книге В. Кожинов высказался в целом о поэзии 60-х годов: «Очень творческая обстановка была в кружке, в который входили Николай Рубцов, Анатолий Передреев, Алексей Прасолов, Василий Казанцев и другие. Их еще нигде не печатали, а они уже не сомневались в своих возможностях как поэтов. Более того, они были уверены, что именно им принадлежит пальма первенства в современной русской поэзии». Многих из них именно Кожинов вывел к большому всесоюзному читателю. Особенно это относится к ярчайшему дарованию ХХ столетия, замечательному лирику Н.М. Рубцову. На мой вопрос, как погиб Рубцов, мой мудрый собеседник рассказал: «19 января 1971 года вечером была помолвка Рубцова с воронежской поэтессой Дербиной. Днем же было обсуждение ее стихов, где Николай довольно резко выступил с критикой их. Вечером собрались у него все друзья, которые дружно обмыли и помолвку, и стихи. Ночью, когда все разошлись, у них произошла какая-то дикая ссора. По ее словам, Рубцов в гневе якобы кинулся в угол, где лежал топор или молоток. Она, испугавшись, ухватила его за горло и почувствовала вскоре, что он отключился. Она побежала в отделение милиции и сказала, что, кажется, убила человека. Пришли – Рубцов был мертв. Ей дали 8 лет, через 5 лет она вышла (за примерное поведение сократили срок) и начала ходить по друзьям поэта, пытаясь оправдаться. Но никто не захотел иметь с ней дела, кроме Евтушенко, который начал покровительствовать ей (наверное, завидуя славе Рубцова и его настоящей поэзии)». Факт гибели поэта, думается, достаточно известен, но я привел его в интерпретации В.В. Кожинова, так как даже в его книге о данной трагедии сказано лишь одним предложением.
      Чрезвычайно популярный и трудно «доставаемый» в советское время, как и все достойное внимания активно читающей публики, «День поэзии. 1981» (М.: Сов. писатель, 1981), оформленный рисунками поэтов, надписан просто: «Наилю Валееву от души. Вадим Кожинов. 1.II. 82». Главным редактором красочного издания является поэт Анатолий Передреев, без сомнения, – заслуга Кожинова, всю жизнь помогавшего талантливым людям заработать хлеб насущный. Сам он вместе с Л. Аннинским, В. Соколовым, В. Солоухиным и др., вошел в состав редколлегии. В постоянной рубрике «Поэзия в меняющемся мире» помещена кожиновская статья «Поэтическая традиция и молодые критики: Полемические заметки». В ней он справедливо утверждает, что «…развивать традицию могут только подлинные поэты. Развивать традицию – это ведь, в сущности, значит вбирать в свое творчество предшествующую историю поэзии и наращивать собственный художественный мир на столь богатейшей и глубочайшей основе». Возражая молодым критикам, каким-то непонятным образом нашедшим классические традиции в стихотворстве А. Вознесенского и Арсения Тарковского, которых (традиций) в их сиюминутном творчестве нет и быть не могло, Кожинов с присущей ему дотошностью, удивительным масштабом видения панорамы русской классической литературы растолковывает им их ошибки. Важнейшими представляются мысли, высказанные в заключительных строках полемических заметок. «…Я отнюдь не покушаюсь на право любого критика восхищаться любыми стихами. Но мне представляются весьма неплодотворными и, в сущности, дезориентирующими читателя статьи, в которых современные стихи голословно причисляются к великой классической традиции и тем самым становятся в один ряд с наследием Пушкина, Тютчева, Блока…» Вызывают восхищение заботы Вадима Кожинова о сохранении в чистоте и неприкосновенности классической русской литературы. И трогательная забота о читателе.
      Кроме своих книг и статей, он дарит мне целый ряд сборников названных поэтов со своими предисловиями, послесловиями, комментариями. Например, сборник избранных стихотворений Николая Тряпкина, написанных в 1940 – 1979 годы (М.: Молодая гвардия, 1980): «В библиотеку Наиля Валеева с радостью передаю. Вадим Кожинов. 9.V11.82». Его описание первого литературного вечера поэта в подмосковном селе Лотошино, где жил 45-летний Тряпкин и куда Кожинов приехал с группой московских писателей, – незабываемо. Земляки поэта вряд ли поверили, что их односельчанин – «один из значительнейших поэтов современности», – замечает первооткрыватель во вступительном очерке «Вольность поэта».
Стихи Станислава Куняева в сборнике «Путь» (М.: Молодая гвардия, 1982) надписаны: «Наилю дружески за автора книги автор предисловия. Кожинов. 7 сент. 82». Куняев – один из близких друзей Вадима Валериановича. В предисловии к книге он высказывает важнейшую мысль, подытоживая и свою работу по розыску и выведению к широкому читателю в 60-е годы лучших из лучших. «В те годы Станислав Куняев обрел бесценных сподвижников… как Анатолий Передреев, Николай Рубцов, Владимир Соколов. Вместе они создали основу целого направления или, вернее, периода в развитии отечественной поэзии, получившего позднее прозвание «тихая лирика». С середины шестидесятых годов это направление, во многом родственное так называемой деревенской прозе (Василий Белов, Виктор Лихоносов, Валентин Распутин, Василий Шукшин и др.), стало основным средоточием движения русской поэзии».
      Сборник «Стихотворения» Алексея Прасолова (М.: Сов. Россия, 1983) подписан предельно просто «Из книг Наиля Валеева. С подлинным верно. Вадим Кожинов. 5 дек. 83». Составили сборник В. Кожинов и И. Ростовцева. В кожиновском предисловии расставлены основные вехи жизненной и творческой судьбы замечательного поэта. Поэт покинул земные пределы на 42 году жизни, насильно оборвав ее нить. «В лирике Прасолова …всегда осязаются «основы существования» и истинная «цена» мира… Самобытная природа поэзии Прасолова… ярко выражается в мощи образно-интонационной волны его стиха…»
      В этот день, когда я позвонил из телефона-автомата в «Московском доме книги», что по соседству с домом Вадима Валериановича, откуда и обычно звонил, – он пригласил меня, как всегда, к себе. Какова же была моя радость, когда гостеприимный хозяин познакомил меня со своим собеседником. Им оказался Юрий Поликарпович Кузнецов (1941 – 2003), известный поэт, чье творчество вызывало тогда ожесточенные дискуссии и было у всех на слуху. У меня уже был его сборник «Отпущу свою душу на волю» (М.: Сов. писатель, 1981), и в общем разговоре я успел упомянуть его поэму «Змеи на маяке» и жуткую «Атомную сказку», которые в бытность учителем русского языка и литературы в школе разбирал со старшеклассниками на уроках. Кожинову я задал вопрос, каким образом в голове (или сердце, или где еще) поэта возникают такие видения, как Иванушка-дурачок, вскрывающий белое царское тело лягушки и пускающий электрический ток? Да при этом «улыбка познанья играла на счастливом лице дурака». Хозяин дома с интересом послушал мои рассуждения, хохотнул с пониманием и сказал, что у меня есть редкая возможность спросить об этом самого автора стихотворения. Чувствовалось, ему важно было знать, как воспринимают «его» поэта другие люди, тем более в провинции, а тем более конкретно что-то знающие о нем. Но Юрий Поликарпович был явно не из тех, кто так быстро вступает в диалог. Он довольно пасмурно сказал, что это – длинный разговор, а он уже и так засиделся в гостях, и начал собираться домой. Вадим Валерианович, объяснив, что у меня в Елабуге солидная библиотека, попросил его подарить мне сборник «Русский узел» (М.: Современник, 1983), который лежал тут же, на столе. И этот автограф теперь также в моей коллекции: «Наилю Валееву на добрую память. Юрий Кузнецов. 5.12.83 г.» Книга замечательно проиллюстрирована художником Ю.И. Селиверстовым, о дружеском общении с которым скажу чуть позже.
      Подборку стихотворений Виктора Лапшина в журнале «Литературная учеба» (1983, N5) сопровождает их разбор, сделанный Вадимом Кожиновым и только что упоминавшимся Юрием Кузнецовым. А мой визави настоятельно рекомендует: «Читайте прекрасного поэта, Наиль! Вадим Кожинов. 18.4.84». И оба они – критик и поэт – высоко, доброжелательно, но принципиально оценивают первые стихотворные опыты молодого поэта.
      «Люблю невзначай и навек» – так называется сборник стихов и поэм куйбышевского (самарского) поэта Бориса Сиротина, составленный, разумеется, Вадимом Валериановичем и с его же предисловием. «Наилю Валееву от составителя сей книги, сердечно Вадим Кожинов. 6 окт. 84». Сколько же надо было иметь в душе любви к творческим людям и терпения, чтобы по всей стране неустанно выискивать молодые таланты, поднимать их, вникать в их произведения, выводить на всесоюзную арену! Как его хватало на все – уму непостижимо! С воодушевлением пишет Кожинов, что «…нельзя не видеть живой ценности поэзии Бориса Сиротина. Это поэзия исканий, замечательных по своей душевной честности и ответственности, притом глубоко и остро современных исканий».
      В эти майские дни я, как свидетельствуют документы домашнего архива, достаточно долго был в Москве и почти каждодневно общался со своим мудрым куратором. В моем архиве – приглашение на крупную научную конференцию «Историческая поэтика и принципы ее изучения» в Институте мировой литературы АН СССР на имя В.В. Кожинова с 19 по 21 мая 1982 г. Вспоминается, с каким неподдельным интересом слушал я доклад «Новые аспекты изучения категории жанра» тогда еще доктора филологических наук С.С. Аверинцева, про которого ходили легенды как о крупнейшем религиозном мыслителе нашего времени и полиглоте. До него выступали академики М.Б. Храпченко, Г.В. Степанов, А.М. Панченко и другие именитые ученые, но это выступление – содержательно – было наиболее ярким, возможно, более ожидаемым.
      На 20-е же мая Вадим Валерианович вручил мне свой пригласительный билет на концерт «Русская народная песня и романс», организованный с его непосредственным участием, дабы поддержать талантливого исполнителя, певца Николая Тюрина. При этом он нарисовал мне схему, как добраться до Офицерского клуба Военной академии им. М.В. Фрунзе. Разумеется, я не преминул воспользоваться приглашением и своевременно прибыл в офицерский клуб. Тюрин исполнил около десятка песен на стихи Николая Рубцова, столько же русских народных песен, а затем несколько романсов на бис. До сих пор помню, какой восторг вызвало у меня это, подаренное Вадимом Валериановичем, общение с прекрасным. Замечательна была обстановка добра и радости в переполненном зале, а потом – краткая встреча и общий диалог с певцом после концерта. Все это незабываемо! До сих пор жалею, что в ту пору у меня не было фотоаппарата: сколько интереснейших встреч, знакомств остались не зафиксированными на пленку!
      2 июня 1982 года я получаю сугубо деловое письмо, в котором речь идет о книгах, именно поэтому оно представляется мне чрезвычайно важным. Каков был круг чтения Вадима Кожинова? Какие работы, каких авторов он разыскивал? Когда-то эти письма мною воспринимались как не очень содержательные. Но с течением времени становится очевидным, что они представляют особый интерес для характеристики творческой лаборатории выдающегося ученого, особенно для его будущих биографов. «Дорогой Наиль! Примите благодарные слова за статьи – они очень нужны мне. Вы спрашиваете о Тихомирове. Разве я не говорил, что все книги этого историка важны для меня? Если возможно, присылайте безотлагательно и Российское государство XV – XVII веков (М., 1973), и Русская культура Х – ХVIII вв. (М., 1966).
      И, конечно, 1 – 3 тома Соловьева (начиная, допустим, со 2-го).
      Если говорить о статьях – вдруг попадется:
      1. Статья Половой Н.Я. О русско-хазарских отношениях в 40-х гг. ХI в. – в: «Записки Одесского археологического общества», т. 1(34), Одесса, 1960.
      2. Статья Прохорова Г.М. Прения Григория Паламы «с хионы и турки» и проблема «жидовская мудрствующих» – в «Труды отдела древнерусской литературы», т. ХХVII, Л., 1972.
      3. Статья Насонова А.Н. Тмуторокань в истории Восточной Европы Х в. – в «Исторические записки», вып. 6, М., 1940.
      4. Статья Седельникова А.Д. Рассказ 1490 г. об инквизиции. – в «Труды Комиссии по древнерусской литературе», т. 1, Л., 1932.
      5. Моисеева Г.Н. Об идеологии «нестяжателей» в «История СССР», 1961, N2.
      Вдруг есть такие уже давние книги:
      1. Коковцев П. Еврейско-хазарская переписка в Х в. – Л., 1932.
      2. Заходер Б.Н. Каспийский свод сведений о Восточной Европе. М., т. 1,1962; т. 2, 1967.
      3. Федоров-Давыдов Г.А. Общественный строй Золотой Орды. М., 1973.
      4. Пархоменко В.А. У истоков русской государственности. Л., 1924.
      Всего вам доброго. Вадим Кожинов».
      В этот же конверт вложена небольшая записка, где названы еще две статьи.
      1) Зевакин Е.С. и Панчко Н.А. Очерки по истории генуэзских колоний на Западном Кавказе в ХIII и ХV вв. – «Исторические записки», т. 3, М., 1938. 2) Зевакин Е.С. и Панчко Н.А. Из истории социальных отношений в генуэзских колониях Северного Причерноморья в ХV в. – «Исторические записки», т. 7, М., 1940.
      11 июня, отвечая на это письмо, я сообщаю, какие еще книги приобрел для него и спрашиваю, где он будет в конце месяца – в Москве или на даче. Затем передаю Вадиму Валериановичу приглашение тогдашнего ректора Елабужского госпединститута Т.Н. Галиуллина, доктора филологии (с которым мы ранее встречались с В.В. Кожиновым в ИМЛИ), приехать с семьей на отдых к нам в Елабугу.
      5 июля 1982 года Вадим Валерианович пишет:
      «Дорогой Наиль! Дары – ценнейшие дары! – получены прямо к моему дню рождения (ибо я родился 5 июля 1930 г.). Так уж Бог судил, что это не просто посылка, но добрый дар. Сердечная благодарность, Наиль, тебе. Не хочу говорить, что я «должник», вы превосходный человек, и я бы равным образом стремился помочь вам во всем, в чем могу, без всяких даров.
Из того, что перечисляется, меня интересует книга Б.А. Романова «Люди и нравы Древней Руси» и статьи из «Византийского временника, выпуск 1(26) – а) Скржинская Е.Ч. Генуэзцы в Константинополе в ХIV в. б) Шангин М.А. Письма Арефы… и в) Горянов Б.Т. Первая гомилия Григория Паламы, а также первая статья Ф.И. Успенского. Движение народов из Центральной Азии в Европу.
      От души благодарю еще раз и желаю всего самого доброго. В. Кожинов».
      Удивительной добротой веет от каждого слова письма, а речь-то ведь идет всего лишь о книгах, которыми мы по возможности одаривали друг друга. Я же радовался особенно тому, что помогаю своему великому современнику, с которым мне выпало счастье общаться, подобрать необходимую для научной работы литературу. Доходило до того, что, не имея времени на письмо, Вадим Валерианович заказывал даже срочные междугородние телефонные разговоры со мной. Сохранилась телеграмма такого приглашения на разговор от 23 июня 1982 года, на обороте которой я тогда же кратко записал суть беседы. Вадим Валерианович сказал, что у него в гостях специалисты по русской литературе из Японии и Норвегии, и они обсуждают вопросы научного сотрудничества, а также издания его книг в этих странах. (Позже он показывал мне книги, изданные на японском языке, небольшого формата, в футлярах, два или три пестрых красочных томика и со смехом говорил, что кроме by Vadim Koshinov в конце книги на английском языке ничего не понимает). На мое, ранее отправленное приглашение на конференцию в Набережные Челны он ответил отказом за неимением времени на поездки куда-либо, – полный цейтнот, не выполняются условия договоров с издательствами, которые ждут его работы.
      В 1981 году я защитил кандидатскую диссертацию по проблемам русско-татарских литературных связей. С Вадимом Валериановичем и моим учителем Евгением Петровичем мы постоянно обсуждали, в каком направлении вести мне далее научную работу. Я с интересом изучал работы В.В. Розанова, К.Н. Леонтьева, А.С. Хомякова, И.В. Киреевского, отца и братьев Аксаковых и других славянофилов и пытался, ничего не говоря напрямую, убедить своего мудрого собеседника, что в этом вижу свое призвание. Хочу, чтобы он благословил на подобную тему. (Думаю, уместным будет еще одно отступление в сторону. 21 декабря 1995 года во время очередной встречи с Кожиновым он пригласил меня на защиту докторской диссертации в ИМЛИ, сказавши, что это будет полезно в свете предстоящей моей защиты. Мы отправились в институт, благо – рядом, и мне – в который раз – довелось познакомиться с единомышленниками Вадима Валериановича. Защищал диссертацию на тему «Славянофильство и творческие искания русских писателей ХIХ века» ученик Кожинова из Кубанского госуниверситета Владислав Павлович Попов (1942 – 2006), с которым мы быстро сошлись, имея общего учителя и будучи близки по мировоззрению. Хороши были и оппоненты – известные ученые В.А. Кошелев, Ю.И. Сохряков и Б.Н. Тарасов. Автореферат, кроме автора, подписали и все оппоненты. Вот на этой защите я как раз и вспомнил о своих претензиях на аналогичную тему. Особенно, когда Владислав рассказал мне, какие препятствия ему пришлось преодолевать с защитой кандидатской диссертации. Он вынужден был в середине 70-х годов заново писать работу, после выхода в свет статьи А.Н. Яковлева, тогда зав. отделом агитации и пропаганды ЦК КПСС, а в будущем «архитектора перестройки», – «Против антиисторизма». В русофобской статье этой был учинен погром русского национального сознания, неославянофильства и, разумеется, Кожинова. В результате В. Попов защитил кандидатскую лишь через 5 лет, в 1979 г.).
      В частности, об этом говорю ему в своем письме от 26 сентября 1982 года. Однако ответ оказался несколько неожиданным для меня. В письме от 8 октября 1982 года он разворачивает передо мной целую панораму возможного и необходимого в национальной республике направления исследования, даже не упоминая о моих пожеланиях:
«Дорогой Наиль!
      Книги, о которых вы пишете, немного другие, чем те, кои мне нужны (как, напр., Сафаргалиев). Вот, м. б., есть где-нибудь: М.Н. Тихомиров. Древняя Русь, 1975 (недавно ведь вышла). Кстати, «Тайное межд(ународное) правительство» – книга весьма примитивная, не рвитесь к ней.
      Гла


Комментарии (2)
Бакир, 26.04.2012 в 13:13

Какая чушь.Неужели нет более достойных статей.

ГостьНаталия Казьмина, 23.09.2012 в 01:44

[ВSIZE=8][/SIZE]
Вадим Валерьянович жив и в моей душе. Вспоминая его, с трепетом читаю все - что нахожу о нем.