Манифест казанского галериста

...Наследие – это то, что
мы оставляем после себя.

     Это манифест – третьей силы. Его краткость – не только результат точного знания проблемы. Данный текст явился следствием глубокого сопереживания мыслям множества людей, для которых понятие Родина не выродилось в универсальный эвфемизм. Поэтому я заявляю следующее:
      1). Это моя страна, и я – производное от ее сути. Потому что в моих жилах течет татарская, украинская и русская кровь. Кровь народов, составивших собою Российское Государство. Все мои предки похоронены в этой земле, и кому как не мне знать и понимать самый ее дух. И таких, как я – легион.
      Я имперский человек. И всегда мыслил категориями империи. Не сатрапии, основанной на насилии, сколь утонченные формы оно бы не принимало, а империи просвещенной, утверждающей свое влияние прежде всего достижениями интеллекта. В производстве, предпринимательстве. В науке и культуре.
      Самое отвратительное наше национальное свойство (речь о российском народе в целом) – самоубийственная привычка отказываться от своих интеллектуальных завоеваний. Первыми открыть Антарктиду, чтобы смирно встать в общую очередь государств, претендующих на ее освоение, первыми выйти в космос, чтобы проложить туда дорогу китайцам, – все это в правилах нашей бестолковой ментальности.
      В мире, где нет мира, а есть постоянная война за лидерство, мы растеряли почти все данные нам возможности. И вот теперь в этой, иногда неочевидной, но всегда беспощадной борьбе, Россию в пространстве ее территорий уберегают два начала: великий русский язык и высокая русская культура.
      Именно так: слово и дело. Вербальное и визуальное. Становящееся современным искусством – действующим оружием в глобальном противостоянии. Хотя по своей сути это оружие архетипическое. И в некотором роде являющееся реализацией замысла о генетическом оружии. Замысла, не нашедшего воплощения в биологии, но прекрасно реализуемого в социуме.
      Моя страна – родина многих тюркских и финских, сибирских и кавказских народов. Но прежде всего это страна русских. Ни на мгновение мы не должны забывать, что это не только общероссийское государство, но и собственно русское. Где не может быть места действам, оскорбляющим самый дух России. Оскорбляющих святыни прежде всего русского народа. Нельзя больше плевать в русскую душу. Она преисполнена гнева.
      Моя татарская душа содрогается от ужаса и отвращения, когда я натыкаюсь на инсталляцию православного храма, составленного из пустых банок, увенчанных голубыми клизмами. Запредельное кощунство? Может ли быть мера кощунству? – вопрос. Наверное, нет. Потому что добровольный полет в преисподнюю бесконечен. Туда, где нет дна.
      От мрака Русь всегда спасалась Востоком. Так было в ее подлинной, а не перевранной истории. Раз от раза, на протяжении всего прожитого тысячелетия. И при Александре Невском, и в Великую Отечественную. То же происходит и сейчас. Когда страна постепенно осознает себя как грандиозную евразийскую величину. От сердца Москвы – Арбата, через сердце страны – Байкал, до Татарского пролива.
      Татары – стержневой народ российской государственности. И второй по числу. Не включая бесчисленных потомков тех, что когда-то вышли из ордынских земель и стали русскими. Как в свое время – едва ли не большая часть русского дворянства.
      Их голос негромок, скорее тих. Им не свойственны каждодневные телемеморандумы о собственном существовании. Татары заняты делом. Их коренные черты: трудолюбие и аккуратность. Так же, как и спокойное стремление к успеху. Проживание в середине страны обязывает ко многому.
      2) Казань не просто один из опорных центров многоликой России. Это сакральное место – точка сбора, котел, в котором сплавляются в метафизическое целое культуры и цивилизации. Это место, где Россия начинает свое восточное, азиатское миропребывание.
      Если смотреть со стен Казанского кремля, понимаешь, что этот город – один из нечастых городов, где небеса живут как неотделимое от них продолжение. Они отражаются в широких водных просторах Казанского Устья, в Волге, которая, спускаясь сюда с Русской равнины, упирается в Казань и поворачивает вниз, к Каспию. Эти отраженные небеса нужно увидеть. Хотя бы однажды в жизни.
      Кажется, казанцы и сами не всегда осознают, сколь важное место в истории страны и в ее современной жизни занимает их город. Не просто за землями – за Казанской шапкой, наследием Чингисовым, пришел сюда когда-то Иван IV. Потом Казань стала ядром славяно-северотюркской дихотомии, на фундаменте которой и зиждется все грандиозное здание евразийской идеи.
      Да. Потом, но не сразу. Долгое время все было совсем не так. И здесь просто необходимо заявить о таком факторе, как татарстанская власть. О том, чем стала для Казани политическая элита новой, постсоветской формации. Она стала ее спасением.
       Тем, кто забыл реальность двадцатилетней давности, кто стенает по поводу "утерянного исторического центра", я хочу напомнить, чем тогда была старая Казань. Скопищем смрадных трущеб. Заплеваная, оболганая и забытая тогдашними правителями. Было больно от собственного бессилия, от понимания, что проживаешь в городе, обреченном на заклание.  На то, чтобы он отдавал последние силы, но ничего не получил взамен. 
      Казань за очень короткое время преобразовали люди, которые родились за ее пределами. В упорядоченном мире татарских деревень, в небольших и средних городах, что по соседству. Они пришли и очистили город от его омертвевшей ткани. Они взяли на себя бремя непростых решений и трансформировали их в дело, которое успешно выполнили; и явили, таким образом, пример для всей остальной России.
      Помните? "Я увидел свой любимый вокзал, и все вокруг было совершенно неузнаваемым. Раньше к нему подходили полуразрушенные и заброшенные кварталы. И вдруг я увидел современный город, сделанный с удивительным размахом. Такое ощущение, что даже небо над городом стало больше и света тоже стало больше". Город из моего детства, каким-то чудом превратившийся в современный город XXI века, – это слова Василия Аксенова. Я сам готов подписаться под каждым из них. Это чудо вершится на наших глазах.
      Теперь Казань по праву занимает единственно достойное для себя место третьей столицы России. Спортивной и молодежной столицы страны, города Универсиады. Она стала местом проведения многочисленных международных музыкальных фестивалей и нового "Сотворения мира". На площади Тысячелетия, у подножия казанского кремлевского холма.
      Мы овладели многим. Но у нас напрочь отсутствует одна ключевая компонента. Абсолютно насущная для вступления в элитарный клуб универсальных и бесспорных центров мирового значения. Мы даже не приблизились к той силе, которую зрелая власть понимает и результативно использует в качестве мощнейшего политического оружия:
      3) силе изобразительного искусства. Наличие полноценной художественной сферы, а главное – современного и динамичного художественного процесса, есть ничуть не менее важный путь к умножению славы региона, чем победы спортивных команд.
      Изобразительное искусство – это не мимолетная радость звукоизвлечения и не ставка на скоропроходящий рекорд. Все-таки изобразительному искусству свойственна вещность. Оно материально. К тому же у него есть еще одно замечательное качество. Оно обладает стоимостью. Которая со временем, как правило, возрастает.
      Нам нужно создавать свои бренды. И не только на творчестве Константина Васильева. Хотя тот факт, что именно казанский художник визуализировал русский нордизм, интересен бесспорно. В Казани родился и прожил первую половину своей творческой жизни гениальный Николай Фешин. Я и сейчас вижу в Казани приверженцев его творческой парадигмы. Но в художественном мире нельзя опираться на одно только наследие, на память, сбереженную в музейных фондах.
      Необходимо дать начало новой, живой художественной традиции.
      Традиции Казанского триеннале современного изобразительного искусства. Именно такая периодичность наиболее удобна для проведения международного художественного форума. Это соответствует возможностям нашего города и может вполне разумно сочетаться с уже существующим Московским биеннале.
      Триеннале – не только грандиозное шоу, которому органически присуща карнавальность, выражаемая в форме инсталляции и перформанса. Но и экспонирование реального художественного продукта. Помимо собственно творческого действия, это выявление перспективных предметов инвестирования.
      Триеннале изначально необходимо строить как коммерческое мероприятие. С привлечением предпринимателей, понимающих, что эта акция – уникальный по действенности инструмент вхождения в евразийское пространство. С прицелом на формирование в Казани международного рынка не только для предметов искусства, но и дизайнерской продукции.
      Сквозная тема Казанского триеннале очевидна: новое искусство Евразии, прежде всего стран СНГ и ШОЗ. И, конечно же, особый гений русского искусства – именно в Казани, в месте взаимопроникновения миров. В таком случае Казань фактически утвердит свое значение не только в качестве центра российского федерализма, но наряду с Астаной станет средоточием формирующегося континентального сознания. Казанское евразийское триеннале – именно евразийское! – обречено на успех.
      Тезис, что в Казани нет действующего рынка современного искусства, абсолютно верен. Но так же он верен и в отношении других крупных городов. Зато у нас есть все предпосылки для создания такого рынка: и интеллектуальные, и материальные. Причем в историческом измерении создания моментального, было бы качество.
      Важно то, что современный рынок формируется сверху. Он не может возникнуть сам по себе – это всегда соединение усилий власти и бизнеса. Лучший тому пример: соседний Китай. Главное – направленный и хорошо организованный художественный процесс. Творческие предпочтения всегда доступны коррекции. Во благо города. Во благо республики и федерации.
      Я не забываю посетителя, в котором не распознал было ни покупателя, ни художника. Он оказался братом великолепного книжного иллюстратора, автора флага Татарстана. Мой визитер долго и цепко вглядывался в картины, а затем бесстрастно изрек примерное: "Исколесив всю Голландию, прожив в ней долгое время, я перебывал практически у всех тамошних галеристов. У них я не обнаружил ничего схожего по уровню мастерства. В вашем салоне висят шедевры. Вот эта, эта…" – он указал на несколько работ.
      У нас действительно ЕСТЬ художники не просто международного: мирового уровня. Они известны в Европе, в США, на Ближнем Востоке. Они успешно выставляются и продаются. Везде. Но только не у себя на родине. Знакомая история.
      Сейчас на власти паразитируют заезжие коробейники от искусства. Как чичиковы, как хлестаковы, они пускаются за добычей по российским губернским просторам. И пользуясь начальственным простодушием, запросто начальство же и облапошивают. Выставляя "аборигена" на всеобщее посмешище, как это было в Москве. Как это повторяется в провинции. И множится список осрамившихся персон. И плодится вокруг тошнотворное уродство "актуального искусства".
      Для "актуального искусства" (далее цитата) "нет ничего более убийственного, более ненавистного, чем разборчивость и чувство вкуса. Поскольку патриотизм, в первую очередь, не политическое, не рациональное, а эстетическое чувство. В эстетике красота определяется как высшая целесообразность. Мы смотрим на что-либо прекрасное и понимаем, что цель этой красоты в том, чтобы она просто была. Такой же характер носит и чувство Родины. Мы любим Родину просто потому, что она у нас есть". Только то современное искусство, которое не подчиняет себя темной стихии разрушения, имеет право на будущее.
      Казань – город колоссального творческого потенциала. Сжатого в пружину и пока еще не проявленного. В Казани есть конкретная сила, способная пробудить этот потенциал. А главное: она не одинока. У нее есть заинтересованные союзники и в старых столицах страны, и в широком мире.
      Казань неотделима от российского сознания. Казанская икона Божией Матери хранила Россию в Смутное время 1612 года, уберегла ее и в Отечественную войну 1812 года. Казань слишком важна для Российского Государства. И она должна утвердиться в достойном качестве, в каком, к примеру, в монолите единой Великобритании всегда пребывает шотландская столица Эдинбург.
      Не отказаться от достигнутого, не бросить делаемое на полпути. Не поддаться этому, главному нашему пороку. Когда правит созидательный разум, задуманное неизбежно становится результатом, как стала фактом новая Казань для великой страны. Россия – это не только политическая сила, это протяженное во времени титаническое пространство. Это реальность, рождающаяся вместе с нами – каждый день, здесь и сейчас. На что нужна воля.
      И еще: просто мнение гражданина. Великая держава – это не только отменно обученная и превосходно вооружаемая (именно вооружаемая!) армия. Примером тому современный Китай. Он ворвался в XXI век на сверхскоростях футуристичных, выстраиваемых с нуля, железных дорог. Там поняли главное: в обновляемой стране необходимо сжимать гигантские расстояния (тысячи километров!) в мгновения нескольких проведенных в пути часов. Я не хочу стоять на обочине такой дороги. Мне просто необходимо не позже чем через полтора десятилетия доехать до Москвы за полторы сотни минут. А потом, ближе к вечеру, сев в Первопрестольной на этот же поезд и проведя в нем немногим более суток, встретить утро во Владивостоке. На берегу Тихого океана, где и начинается наша превосходная страна. Если это случится, Россия обретет в моем сознании подлинное единство. Тогда, когда новые дороги одолеют нашу старую беду – дураков. А как же искусство? В стране, где неуместна его профанация, оно и обретет свое право.
 

Рустэм АХМЕТОВ,
экономист, этносоциолог.