Красный уголок

     В советские времена было все как-то по-другому, по-особенному, хотя люди в общем–то не меняются в зависимости от строя и уклада жизненного. И любовь, и ненависть, и радость, и отчаяние – все чувства свойственны человеку во все времена, и жившему в пещере, и собирающемуся охотиться на мамонта, и современному человеку, удобно расположившемуся в уютном кресле перед компьютером.
      Но все-таки было в советские времена что-то такое, о чем теперь так ностальгирует душа и чего теперь так не хватает, была какая-то идея общая, радость, чувство сопричастности к одному чему-то большому и непонятному, а потому и так притягательному, точно было.
      Помню, когда я в первый раз услышала о красном уголке от моего папы, он был партгрупоргом и однажды сказал мне, что возьмет меня с собой на работу, а пока он будет занят, я подожду его в красном уголке. А мне тогда казалось, что этот красный уголок – какое-то волшебное сказочное место, и я ждала этого с нетерпением. И вот свершилось. Папа привел меня на работу и оставил на время в красном уголке. Я огляделась по сторонам: в углу красное знамя, стол покрыт красной кумачовой скатертью, портрет Ильича со знакомым прищуром добрейших глаз. Я подумала, уголок потому и назвали «красным», что здесь все красное: и знамя, и скатерть, и даже шторы на окнах красные. Я пробежала взглядом по комнате. На полках вдоль стен всюду громоздились тяжеленные тома В.И. Ленина и «Капитал» Карла Маркса, а солнечный луч, пробивающийся сквозь красные шторы, и на коричнево-красном, крашенном половой краской полу пляшут солнечные красные зайчики. «Они, наверное, тоже партийные, – подумала я, – потому и красные». Но больше всего в красном уголке мне понравился огромный едва ли не во всю стену аквариум, в котором плавали красные же красивые рыбки с выпученными очень глазами. Я подхожу к аквариуму, стучу по стеклу, пугая рыбок, потом сыплю им терпко пахнущий красно-желтый сухой корм из красного пакетика. Рыбки эти красные дружно хватают красный корм, что им сыплют сверху, и, кажется, вполне всем довольны, ну точно как люди в советские времена. Недовольных было мало, а если и были, то боялись говорить о своих недовольствах вслух, не все, конечно, боялись, но в основной массе так и было. А теперь все всем недовольны почему-то, всем хочется протестовать, наверное, это в крови, просто жаждут красного, не того что, преломляясь сквозь солнечный свет, становится розовым, а иного, красного хотят, как быки на арене мчатся на красное, все это на генетическом уровне, видно, в человеке заложено.
      Ну вот и папа мой пришел, и мы собираемся вместе на демонстрацию по поводу Великой Октябрьской революции. На мне красная вязаная шапочка, у папы красная ленточка на пиджаке, а еще я несу в руках маленький красный флажок и шарики – красный и синий. Мне весело, и, кажется, всем весело тоже. Люди идут колоннами к центру города на площадь, а там по громкоговорителю с высоких трибун всех поздравляют «отцы города», и все радостно кричат «Ура», и папа мой кричит, и я тоже. Добрая, толстая тетя в красной кофте торгует красными петушками и звездами из сахара. Папа купил мне красную большую звезду. Я иду гордая, щурясь от красного солнца, что пробивается сквозь красные клены осенние, растущие вдоль улицы, по которой мы шагаем на демонстрацию. Впереди несут красные тяжелые флаги, транспаранты и лозунги, портреты правительственных деятелей, почему-то так сердито глядящих с этих портретов. Но всем весело, где-то кричат еще «Ура», а где-то уже поют песни, звучит гармошка.
      Быстро эту красную звезду не съесть, я продлеваю удовольствие, полизывая ее липкую поверхность. Мальчишка, которому не купили еще сладость, просит у меня лизнуть, а я что, мне не жалко, у меня вон она какая большая красная звезда! Нам весело, мы идем в колонне вместе со всеми и лижем звезду эту красную и мечтаем, мечтаем о чем-то восторженно. И в этом, наверное, наша детская солидарность с партией и правительством, пока оно от нас ничего не требует, пока мы дети.
      Сейчас нет ни красных уголков, ни красного знамени в углу, но людям по-прежнему чего-то не хватает общего, великого, ради чего можно собраться вот так колоннами и покричать радостно «Ура» или еще что-то иное, лишь бы вместе, лишь бы заодно, такова уж природа человека, так он устроен, и нужен ему все-таки и красный уголок – элемент поклонения, в чем бы он ни выражался, нужен все-таки, как бы он ни назывался, смысл один – нужно что-то такое общее, священное, чтобы было ради чего жить, было к чему стремиться, все это в крови человека жажда «красного», и ничего с эти не поделаешь. 
 

Елена ЧЕРНЯЕВА.