27 ноября 2024 г. независимая общественно-политическая газета
Рубрики
Архив новостей
понвтрсрдчетпятсубвск
      1
2345678
9101112131415
16171819202122
23242526272829
3031     

Исрафилов

26 октября 2012 года
Исрафилов

     В Казани состоялись гастроли Оренбургского театра драмы, где главным режиссером народный артист России Рифкат Исрафилов, личность легендарная. Он был главным режиссером Башкирского академического театра, но вышел конфликт с президентом Рахимовым, и в 1997 году он уехал в Оренбург. Это действительно режиссер-мастер. 
      Как вспоминают его однокурсники в ГИТИСе (он окончил ГИТИС в 1973 году) А. Васильев, Райхельгауз, Б. Морозов и др., от Исрафилова всегда веяло добротой, искренностью, энергией, свежестью. Именно у него впервые заблистала на сцене студентка Ирина Алферова. Исрафилов подрабатывал дворником, учась в Москве, и на его квартирке собирались студенты ГИТИСа. Что это был за курс? Например, такой факт, никто из курса принципиально не хотел вступать в партию. Один вступил, так у всех был шок. А это было время разгрома «Нового мира», пик борьбы с инакомыслием в СССР после оккупации Чехословакии. Вот как говорил о нем Михаил Ульянов: «С Исрафиловым хоть в театр, хоть в разведку. Бывает, у тебя руки дрожат, а он хоть бы что…» Исрафилов – председатель Совета российских национальных театров, секретарь правления Союза театральных деятелей, народный артист России, у него свой театр. Жизнь удалась? Но заглядывая в озорные молодые глаза Рифката Исрафилова – так не скажешь. Если бы он остался в Москве, мы, наверное, имели бы в его лице нового режиссера масштаба Вахтангова. Именно вахтанговские легкость, сказочность, искристое волшебство, теплота сияют в лучших его зарисовках, там, где Исрафилов идет изнутри, из себя, из своего творческого естества. От него действительно исходит сияние мудреца, но жизнь его перекорежила, даже не жизнь, мне кажется, он во многом сам себя переломал.
      Он привез три спектакля: «Пришел мужчина к женщине» Злотникова, «Примадонны», «Вестсайдскую историю». «Пришел мужчина к женщине» поставил сам автор Злотников, и, конечно, это была постановка драматурга, а не режиссера, без выдумки, довольно «лобовая». Эта пьеса стала уже почти классической, она написана в 1978 году и напоминает «Иронию судьбы», время там брежневское. Но Злотников скорее всего сознательно ввел в спектакль «национальные» штрихи (например, подруга женщины – с «несоветским» именем Юдифь), и пьеса превратилась в спектакль, который можно назвать «сцены из современной еврейской жизни». Идея очень интересная. Но Злотников не продумал то, о чем любит говорить Исрафилов – «философию спектакля». Злотникову нужно было подчеркнуть эпоху, что хорошо получалось у Юрия Трифонова («Долгое прощание»), эпоху уходящую, грустную, наивную, затянувшуюся. Что касается исрафиловских «Примадонн» и «Вестсайдской истории», то я бы не назвал постановки удачными. В чем-то это недоработка самого мастера. На мой вопрос: почему он привез именно эти спектакли, Исрафилов ответил, что хорошо знает казанскую публику и не хотел привозить ни Шекспира, ни Достоевского, казанский зритель не ходит сегодня на трагедии, лучше показывать «коммерческие спектакли». Хотели привести Ладо «Очень простую историю», но даже ее поостереглись привозить. Вот это была как раз принципиальная ошибка. Казанский зритель устал от комедий и шоу, от сознательного «облегчения» проблем, к тому же на телевидении это все цветет пышным «аншлаговым» цветом (развлекай и властвуй), зритель как раз хотел посмотреть трагедийный репертуар. Да, с «Идиота» Някрошюса некоторые казанцы уходили, но много было и тех, кто пошли на него во второй раз, хотя спектакль идет шесть часов. Пьесу Ладо хорошо поставили в Казанском тюзе, но было бы интересно сравнить.
      Трюк с переодеванием мужчин в женщин, легкая модная «голубизна», прекрасная «греческая» обнаженная грудь молодой героини – кажется, впервые на сцене Камаловского театра была так эротично показана обнаженная женщина (в «Кукольной свадьбе» уж очень стеснялись своей смелости) и при этом, вот действительно талант режиссера, зритель на это почти не обратил внимания. Хороши были красочные клоуны на заднем плане, мальчик с маленьким объявлением «антракт» (в этом мальчике сверкнула душа Исрафилова), но в спектакле не хватало внутренней отстраненной глубокой иронии. Совершенно не был раскрыт пастор, а ведь он мог стать олицетворением изначальной ограниченности мифа о «протестантской этике». В сущности, это мог бы быть шедевр о том, какова судьба творчества в век тотального господства «золотого тельца», спектакль о философии актерской профессии. Сюжет простой: ради миллиона долларов талантливые актеры идут на аферу с переодеванием. Здесь переплелись фрейдовское «миром правят любовь и голод» и иезуитское «цель оправдывает средства». Видно было, что американское общество «протестантской этики» по духу несовместимо с чеховским и толстовским обществом. Вот эту поражающую этическую «нестыковку» режиссер должен был отразить художественными символами. Это действительно был прямолинейный американский мир «протестантской этики», где счастье ассоциируется со счетом в банке.
      В России православная этика, общинная. И сейчас все более выплескивается на поверхность России раскаленный вулкан исламской этики. Их отличие – православная этика заключается в смирении, терпении, уходу в себя, православная этика во многом женственная, сентиментальная, пассивная, в исламской этике превалируют ценности борьбы, героизма, мужественности. Кстати, Ницше во многом основывался на восточных ценностях, вспомним «Заратустру». У Бердяева есть даже философское эссе «О вечно бабьем в русской душе». Отличная современная иллюстрация – Михаил Горбачев или его противники из ГКЧП. Бердяев видел выход в объединении «мужественной» Германии и «женственной» России, это привело бы к восстановлению гармонии «инь» и «ян» в российском обществе. Не случайно династия Романовых была немецкой. Немецкой-то немецкой, но православие имеет всепоглощающий женский «византийский» импульс (например, культ Богородицы). Как раз сверхзадача ислама внести утерянную мужественность в российское общество. И в театр тоже.
«Вестсайдская история» – это, как известно, адаптация к Нью-Йорку шекспировской «Ромео и Джульетты». Естественно, это вторичный продукт, как и любой мюзикл. «Весовое» соотношение – как у классической оперы и хорошего джаза. Исрафилов взялся за нее явно как дань романтической юности, наверное, он тогда был битником, и в СССР шестидесятых годов «Вестсайдская история» действительно была глотком свежего воздуха, плюс знаменитая песня «Америка» – почти гимн советских нонконформистов. Во многом это было придуманным миражом. На «Вестсайдскую историю» Исрафилову нужно было смотреть именно из современности, из конца 2010-х, из пережитого пятидесятилетнего опыта. И это должна была быть восточная, исламская «Вестсайдская история». Представим, например, что арабы поют «Америку»… Исрафилов хотел войти в одну и ту же реку дважды, вспомнить юность, но сейчас уже и молодежь другая, и Америка другая, и нет уже СССР, так сказать, многополярный мир.
      Естесственно, по законам жанра история повторилась, как фарс. У Тони Михаила Меденюка хороший оперный голос и фактура первого любовника, но как механистичен он порою был, в его роли было самолюбование. Это, безусловно, не живой американский Ромео. Мария – Елена Колчанова, иногда прорывалась к внутреннему естеству героини, но это тоже была лобовая подражательная схема, а временами она вообще была, как кисель. Она играла любовь, а не любила. Отлично сыграла Надежда Мохова Аниту. У этой талантливой актрисы есть стержень и, наверное, большое будущее. У Моховой сильная харизма, которая сразу бросается в глаза, и на ее фоне Мария как-то отодвинулась на второй план. С Татьяной Вдовиной в Мочалке что-то нужно делать, она разрушает схему спектакля слишком суетливыми движениями по сцене.
      В оренбургской «Вестсайдской истории» было слишком много фальшивой натужности, Исрафилов словно превратился в раба концепции, раба схемы, не было внутреннего драйва, жизни, переживания любви. Даже конфликт был внешним, актеры более изображали его, а не ощущали в себе. Когда Мария после гибели Тони в конце спектакля навела дуло револьвера на зрительный зал, в ответ раздался смех в зале. Почти как у Станиславского «Не верю!». В принципе подобный мюзикл требует американского размаха финансирования – нужно не менее 10 млн. долларов, чтобы создать отточенность на сцене музыки, балета, драмы, сценографии. А так это словно деревянный кукурузник по сравнению с «Боингом». Получился и не артхаус, и не блокбастер, а скорее попытка поставить блокбастер ресурсами художественной самодеятельности. Исрафилов, конечно, не виноват в малобюджетности постановки. Съесть-то он съест, да кто ему даст?
Самое главное наше расхождение с Рифкатом Исрафиловым в личном разговоре было о «традициях русского психологического театра». Но тогда на спектакли нужно смотреть глазами Достоевского. Что сказал бы Федор Михайлович, посмотрев «Примадонн» и «Вестсайдскую историю»? Или что сказал бы о них Станиславский? Я думаю, некоторая «надломленность» Рифката Исрафилова состоит в том, что он очень честный, сильный, талантливый режиссер. Он искренне пытается вернуться к традиции Станиславского и Михаила Чехова, сконструировав себе теорию возвращения к истокам, потому что чувствует фальшь современного театра, его мелкотемье, его тупик.
      Но любая культура есть производная от народной религии. «Русский психологический театр» есть порождение православия, в этом его сила. И в этом его современная слабость, потому что православие на пороге модернизации. Даже идеолог диакон Андрей Кураев все время повторяет: либо РПЦ модернизируется, либо она погибнет. Кризис «русского психологического театра», кризис «загадочной русской души» есть кризис православия. У «русского психологического театра» сегодня нет православного зрителя и нет катарсиса – центрального события в любом театре. Тем более Рифкат Исрафилов не есть православный по духу человек, да простит он мне уничтожающую правду, но иначе он, как Лаокоон, не выпутается из этих добровольных пут и наложенных на себя вериг. Он занимается самообманом. Вспомним, как провалился Додин с «Тремя сестрами» в Казани, это мертвый спектакль, карикатура на Чехова. «Три сестры» Бикчантаева оказались гораздо интереснее, потому что были прочитаны с «татарским акцентом». К «русскому психологическому театру» нужно относиться с благоговением, это выдающееся достижение мировой культуры. Но нельзя остановиться, задержать мгновение, просто нельзя. Нельзя вечно жить в колыбели. Это время уже не вернуть, да и новые песни будут ничуть не хуже по глубине. Нужно не молиться на «традиции русского психологического театра», а идти дальше.
      Мир стал космичным. Границы планеты раздвинулись. Я не сторонник натужного, формального, поверхностного, коммерческого псевдоавангарда. Будетлянин пророк Велемир Хлебников не зря вырос в Казани. На пороге стоит «исламский театр», восточный, более оптимистичный, евразийский, более солнечный, цельный. Для ислама характерна поэзия, символизм, сказка, волшебство, причем именно теплое, доброе волшебство, а не холод «Снежной королевы» Андерсена, не рационализм, а интуитивизм. Это как раз естество Исрафилова, его внутреннее чувствование мира, как полного радости. Человек по природе добр, и в нем есть искра Божья. В исламе нет раздвоения «Богу богово, кесарю кесарево». Тотальная принадлежность к Богу, Аллаху не может признать этого разделения. Связь с Богом никогда не должна прерываться, в том числе и в театре, в творчестве. Только эта связь и дает вдохновение большому, выдающемуся, тонкому художнику, каким, безусловно, является Рифкат Исрафилов. Хотелось бы, чтобы он привез в Казань свои трагедии.
 

Рашит АХМЕТОВ.


Комментарии (5)
Гость, 28.10.2012 в 09:45

Исрафилову нужно переезжать в Казань и возглавить театр им. Качалова. Качаловский театр медленно умирает....

Гость, 28.10.2012 в 09:47

Что правда, то правда. Славутский превратил академический театр в семейную халтуру.

Гость, 28.10.2012 в 21:06

Полностью присоединяюсь к предыдущим гостям. Неужели никто не видит. каким позорным стал сейчас качаловский театр?

Гость, 28.10.2012 в 23:18

Театр уже не качаловский, качаловским его язык не поворачивается назвать. Какая-то пародия на историю с Карабасом -Барабасом.

Гость из МО, 04.11.2012 в 20:47

Не "исламский", а мусульманский. Не надо путать эти два близких, но разных понятия.