Банкрот

      С удовольствие посетил премьеру театра им. Камала «Банкрот». Постановка Фарида Бикчантаева, художник Сергей Скоморохов, музыкальное оформление Фуата Абубакирова. Республиканскую театральную премию Тантана 2014 года, кстати, получили два актера из этого спектакля. Радик Бариев (Сиразетдин) за лучшую мужскую роль, Искандер Хайруллин (Гарафи) за лучшую эпизодическую роль.
     Прежде всего, что бросилось в глаза – пьеса Галиаскара Камала, написанная в 1911 году, практически «нулевая». Можно сказать, компиляция из драматургии Островского, Гоголя, а в то время уже творили Чехов и Горький. Это очень поверхностная дидактика, даже скорее антидидактика. Как сказал мне один из маститых «камаловцев» – а что вы хотите, это же была художественная самодеятельность. Конец вообще никуда не годится – купец Сиразетдин, взяв кредит в 120 тысяч рублей (примерно 120 миллионов рублей по современным капиталам) у русского банкира Василия Дмитриевича (прекрасно сыгранного Наилем Дунаевым), провел аферу, имитировал помешательство и «кинул» русского банкира, вернув ему только 10% кредита. Конечно, не случайно купец носит русскую фамилию, скорее всего, Сиразетдин не мог бы «кинуть» мусульманина, это вызвало бы протест общества. В те времена в этом была, наверное, даже какая-то национальная фронда. Татарских банков просто не было. 
     Первое отделение вообще ни о чем, сплошной кич с национальным колоритом. Но зал полон, аншлаг, это названо комедией, хотя тонкий юмор туда привносит режиссер, а не драматург, например, с игрой девушек на французском языке, здесь режиссер озорно «оттягивается» на всю катушку в смешивании парижского с казанским. Бикчантаев действительно поражает, как из такой слабой пьесы он сотворил нечто. Ну и, конечно, великолепно музыкальное оформление, сделанное точно, с изысканным вкусом. Все время «пульсирует» фоновая мелодия, придавая одновременно драйв и шарм спектаклю. Художник Сергей Скоморохов – большой талант, вроде скромный бюджет постановки, эконом-класс, но сцена у него всегда живая, рисунок сцены всегда тонкий, словно пушинка, есть ощущение поэзии сцены, и нужно сказать, часто актеры в нее не попадают. Художественный образ сцены иногда мощнее, чем игра актеров, которая часто сбивается на заезженную колею «фирменного» татарского мелодраматизма. Спектакль начинает стилизованный движущийся вагон из российского начала «железного» XX века, когда символом времени была железная дорога, и заканчивает улетающий на «проволочном» самолете (куда? в войну? в революцию? в Европу? в сталинский СССР все выше и выше? в ГУЛАГ?) Сиразетдин. Может быть, Сиразетдина тогда лучше было представить несостоявшимся татарским космонавтом, улетающим на орбиту в ракете и передающим привет нам с большого экрана? Чтобы протянуть нить символа в XXI век, аферист в космосе – чем не образ времени?
     Радик Бареев, талантливейший актер, но ему досталось играть сумасшедшего, и он «выплескивается» из этой роли, она явно мала ему. Потому что пьеса на самом деле, если в нее вдумываться, трагедия, а не комедия. Камаловский Сиразетдин в пьесе одномерный, но даже аферисты и рвачи – живые люди, здесь он, конечно, не Глумов и даже не Бендер, куда уж тут до фаустовских рефлексий. Радик Бареев и хочет раскрыться, но какой же в герое пьесы, которая даже на упрощенный комикс не тянет, психологизм? Герой получается бухгалтерский механический автомат с арифметической логикой, он даже не задумывается, идти на преступление или нет, какое уж тут «жить не по лжи». Возможно, неправильно была сформулирована сверхзадача пьесы – это должна быть отстраненная ирония, тупик воинствующего мещанства и обывателя (из которого и вырастает фашизм), который даже не осознает, что деньги ничего не решают в жизни. Что существует высший суд. И мещанство должно было быть показано в символической ипостаси трех эпох – царской, советской, современной, на фоне государственных гербов и галереи портретов вождей. Собственно говоря, наши нувориши такой благодатный материал для трагикомедий, такие инвариантные времени воинствующие мещане во дворянстве, что диву даешься, как это говорят – нет материала для умных спектаклей.
     Настоящей находкой для режиссера стал Гарафи Искандера Хайруллина, который на сцене творил что-то невероятное. Он из своей небольшой роли сделал огромный шарж на эпоху, практически мы видим Михаила Чехова на сцене, это не мировой уровень, гораздо выше. Искандер Хайруллин за эту роль достоин, пожалуй, и «Золотой маски». Но для него есть опасность полностью уйти в комедийный жест, а ведь это крупный, сильный трагик. Когда видишь его, осознаешь – это готовый татарский Гамлет. Нерастраченная актерская энергия из него так и хлещет, девятыми валами.
     Небольшая вроде роль у Асгара Шакирова (Доктор), но какая живая, цельная, и я бы сказал, умная, соразмеренная, правдивая. Школа есть школа, опыт есть опыт.
     Женщины сыграли в спектакле слабее мужчин. Мужчины заполнили собой все пространство сцены, и все равно отличной была игра девушек из прислуги. Но она не совсем доработана. Иногда эти переходы и пританцовывания носили слишком постановочно-комедийный, «гэговый» характер. Гульджихан (Лейсан Рахимова) выглядела как-то уж очень стандартно татарской женой, причем даже не поймешь, штамп настолько въелся, что такие образы «татарских» женщин кочуют уже десятилетиями по татарской сцене. Актрисы разные, а «монументальный» образ один. Понятно, есть императивная установка сделать коммерчески успешный спектакль, а самая рейтинговая передача на телевидении – «Кривое зеркало», и через этот факт не перепрыгнешь. Увы, чем умнее спектакль, тем хуже он продается. «Однажды летним днем» так и остался на малой сцене театра. Малая сцена для души, артхаус, а большая для рыночных отношений, спектакль является товаром. У нас перевернутый мир, кривое зеркало, горе от ума. Умных людей ныне переводят в разряд «национал-предателей», ум – это первый и несомненный признак антипатриотизма. Когда же у нас в Камаловском поставят «Носорогов»?

     Рашит АХМЕТОВ.