Антология татарской музыки
8 октября в камерном зале БКЗ им. Сайдашева дирижер Государственного симфонического оркестра Александр Сладковский представил записи, сделанные оркестром с помощью высокопрофессиональных звукозаписывающих специалистов мирового уровня из Германии. Это три аудио CD диска, объединенных под общим названием «Антология татарской музыки». Были представлены и татарские классики, и современные татарские композиторы. Столь высококачественные татарские музыкальные записи в мире появляются впервые. Диски будут готовы к январю 2013 года, тираж комплекта – 5 тысяч, предназначены для раздачи гостям Универсиады. Стоимость записи не озвучивалась, но обычно такая запись симфонического оркестра стоит порядка 100 тысяч долларов.
Как отметил председатель Союза композиторов Татарстана Рашид Калимуллин, в советское время раз в пять лет приезжали из Москвы специалисты, записывали произведения татарских композиторов, и затем все затихало. Сейчас впервые появилась запись современного мирового уровня, с итальянскими инструментами (например, звучала виолончель 1720 года) в отточенном, «вылизанном» звучании ГСО РТ made in Sladkovsky. Сама музыка понравилась немецким специалистам. Они проявили большой интерес к творчеству, доселе практически неизвестному в рафинированном европейском музыкальном мире. Может, мы на пороге татарского музыкального нашествия, татарского музыкального «ига»? Татарская музыка созвучна китайской, что неудивительно, татары завоевали Китай, и там столетиями господствовала Маньчжурская династия.
Сладковский назвал это «уникальным событием». «Было много планов всегда, но для того, чтобы эти планы реализовать, нужно было «сделать» оркестр, – отметил он. – Было много критики в адрес оркестра, что мы редко играем татарскую музыку, татарскую классику. Как может татарский государственный оркестр игнорировать то, ради чего он был создан? Мы не хотели делать записи для галочки, мы хотели сделать запись, интересную для мировой публики. Наши татарские композиторы, конечно, творят не для того, чтобы их произведения лежали в столе. Теперь у нас есть оркестр. Что такое оркестр? Это, во-первых, хорошие инструменты, во-вторых, он должен играть хорошо, в-третьих, он должен иметь амбиции, он должен иметь многолетнюю программу-максимум. Я всегда говорил: друзья мои, подождите немного и вы увидите, что я не просто рассказываю байки, я сделаю то, каким себе представляю хороший оркестр. И мне очень приятно, что музыка наших выдающихся композиторов, от Сайдашева и Жиганова до наших современников, звучит. Теперь она будет тиражирована под лейблом «Sony music». Это один из лучших мировых лейблов. Теперь наши диски будут в каталогах по всему миру. И записанная музыка становится не нашей «тихой семейной радостью», она становится мировым событием. То, что мы сегодня имеем, это абсолютно бесценно. Это абсолютно оригинальная музыка, фантастически профессионально написанная. Я подчеркиваю это, потому что композиторов очень много, профессионалов мало. Также мало профессиональных оркестров. Оркестровое дело в республике находилось в гигантском кризисе и сейчас, я уверен, мы преодолели этот кризис и теперь можем заявить о татарской композиторской школе на мировом уровне».
Сладковский в подтверждение своих слов сослался на мнение Филиппа Ниделя, обладателя премии «Гремми», одного из самых востребованных в мире профессионалов. Сладковский с детективной нотой раскрыл некоторые закулисные тайны звукозаписи. Ему сначала возражали по поводу записи в «Sony music». Говорили, запишитесь сами в БКЗ, поставьте свои микрофоны, у нас специалисты не хуже, а там такие расходы, зачем «Сони». Но он ответил: «Это не расходы. Это инвестиции. Инвестиции в имидж республики, в нашу композиторскую школу. Мы делаем на лучшем лейбле не потому, что нам деньги некуда девать, мы точно знаем, во что инвестировать. Это как с инструментом. Можно купить на чешской фабрике какую-нибудь трубу «Сонату» или трубу на бывшей гэдээровской фабрике. Но на этих ведрах играть невозможно. Мы инвестируем в мировое качество. Мы сейчас делаем то, ради чего все это начиналось, ради чего Жиганов привез сюда Рахлина. Музыку татарских композиторов играли по директиве. Музыку татарских композиторов никогда не играли так, как она была написана. У нас другой принцип. Я всегда говорил музыкантам: друзья мои, не играйте музыку татарских композиторов, как что-то обязательное. Я говорил: перестаньте играть это как заштатный оркестр заштатную музыку. Потому что в ней есть все. И Шостакович, и Равель, и Хачатурян. «Это фантастическая музыка», – говорил мне Нидель. Эту музыку никто не слышал. Теперь ее услышат все. Я думаю, резонанс будет большой».
Запись происходила в БКЗ им. Сайдашева, немцы привезли две фуры дорогой аппаратуры и установили в зале 40 микрофонов. Мягко сказали, что БКЗ не самый плохой зал в мире по акустике. Оркестр за 8 дней записал пять часов чистой музыки, по словам Сладковского. Первый диск – татарские классики. Второй диск – татарские женщины-композиторы. «Это особая статья, татарские женщины-композиторы – это нечто, просто откровение», – заметил Сладковский. Третий диск – современные композиторы.
Затем камерный зал приступил к «фрагментарному» прослушиванию. Воспроизводящая аппаратура, конечно, была выбрана не очень удачно. И бас был слабоватым, и высокие, и разделение частот, самое главное, усилитель не был симфоническим по звуку. Но все равно представление слушатели получили, было очевидно, что исполнение было высококлассным, и оркестр выкладывался по полной программе, запись была отличной, Сладковский «выжимал» из сочинений все. Трудно было составить полное впечатление, так как фрагментарность произведений давала только общее представление, но было ясно, что событие в татарской музыке разворачивалось историческое. Подбор произведений был сделан с любовью, с душой и «в яблочко». Композиторы, сидящие в первых рядах, Анатолий Луппов, Ринат Еникеев, Шамиль Тимербулатов, Рашид Калимуллин, Резеда Ахиярова, Елена Анисимова, сияли от счастья, как медные чайники. Некоторые даже прослезились.
«Татарское каприччио» Луппова было исполнено первым и, необходимо сказать, прозвучало достойным памятником времени эпохи соцреализма. Это была музыка недавнего прошлого, бодро бравурная, натужно оптимистическая, сразу вспомнились гипсовые пионеры и девушки с веслом, вспомнился Главлит. Луппов и внешне лицом был удивительно похож на Табеева. Огромный кусок звуков социалистического «табеевского» Татарстана прозвучал на великолепных итальянских инструментах. Целая эпоха. Поразительной была «Рапсодия» Рината Еникеева. Это была глубоко философская музыка, даже философско-космическая, и в ней, что было поразительно, неожиданно, словно звучало будущее Татарстана, а не современность или история. Интереснейший композитор с вагнеровскими трагедийными нотами, можно сказать, провидец. Шамиль Тимербулатов – тонкий, легкий, эффектный композитор, искрился талантом, он переполнен мелодиями по-«моцартовски», складывалось впечатление, что пишет играючи. Это композитор «венского» типа, гедонист. Рашид Калимуллин склонен к авангарду, к исканиям, эксперименту, новому необычному звучанию, его музыка очень импрессионистична, загадочна. Он скорее пытается выразить себя, как шаман. Не удивлюсь, если окажется, что он увлекается тенгрианством и камлает у себя на даче. Он «вглядывается» в новый звук, колдует над ним.
Масгуда Шамсутдинова с «Чингисханом» прозвучала тяжеловато, это была тяжесть веков, музыка ее национальна и глубока, она композитор именно «золотордынский», эта женщина-воительница, татарская амазонка. В ее музыке была и нежность полевого цветка, и сталь клинка, и шелест степной змеи. Музыка несла пассионарный огонь татарского народа, несгибаемость, непокоренность. Это звук «золотордынской» стихии, звук гордой тюркской матери-волчицы, призывной звук ветра свободы. Резеда Ахиярова словно соткана из разноцветных восточных материй, она более мягкая, женственная по стилю, это именно жена, подруга, выразительница женской татарской стихии, тепла, нежности, любви. Зульфия Раупова – современный татарский национальный музыкальный эксперимент. С одной стороны, музыкальность татарских напевов, с другой – слышался квантовый постмодернизм, сюрреализм, неуспокоенность. Сейчас в Москве она пишет сочинение «Белый волк». Впрочем, ее слишком быстро «выключили», чтобы составить более полное впечатление. Елена Анисимова, безусловно, интересна, но в ее музыке не ощущалась трагедия или историческая глубина. Она словно модница кокетничает со звуком, заигрывает с ним, как с котенком. Мне показалось, что она будет хорошим рок-композитором. Для композитора, мне представляется, важен не формальный звук, а звук религиозный в душе, благоговение перед Богом. А музыка Елены Анисимовой мне показалась слишком «сделанной», рациональной, слишком «комфортной» и потому несколько вторичной, даже мещанской. Можно сказать, мейнстрим, штампы авангарда. Она еще молода, ей нужен опыт. Ей нужно пожелать побольше дерзновения, побольше смелости и «отчаяния». Прозвучали фрагменты из произведений классиков Фасиля Ахметова, Алмаза Монасыпова, Фарида Яруллина, Назиба Жиганова. В конце совершенно гениально прозвучала увертюра Александра Миргородского на темы песен Сайдашева для симфонического оркестра и органа. Это был уровень Шостаковича. Музыка высокого духа, и она потрясла зал.
Из недостатков записи – несколько резало уши, ощущалось, что Сладковский любит марши, «девятые валы» звуков переходов ударно-духовых инструментов и «гром победы» иногда слишком давит на внутреннюю гармонию сочинений. Как говорили в кулуарах композиторы, он по базовому образованию «военный дирижер». Мне кажется, ему в себе необходимо преодолевать «ударно-духовой» синдром, впрочем, это субъективное мнение.
Рашит АХМЕТОВ.
Странно, что с таким трудом сделанный сборник татарской музыки будет раздаваться во время Универсиады. Похоже, что собираются просто избавляться от него, поскольку эти диски нужны только любителям классической музыки и вряд ли на эту Универсиаду прибудет столько таких любителей. Почему бы их не продавать? То, что не будет распродано, можно раздавать. Скажем, я бы с удовольствием приобрел такой сборник.
Бля, где достать диск, я бы купил!
я бы тоже купила, возможно, несколько, но не представляю гле их можно приобрести; огромный труд и не продается - остается удивляться