Одичавший слон
А ведь Русь нелегитимно вышла из состава Золотой Орды. Эту фразу я опубликовал в фейсбуке 12 марта, узнав от Владимира Путина, что Украина, оказывается, «не совсем законно» вышла из состава СССР.
«Да, нехорошо получилось. Придется теперь Россию включать в состав Крымского ханства – правопреемника Золотой Орды», – продолжил репризу один из моих друзей.
А 15 марта я увидел свою фразу в слегка измененном виде на плакате участника Марша мира в Москве. В других обстоятельствах я бы порадовался профессиональной удаче, но лучше бы не было повода, по которому фраза сказана.
«Не совсем законно» – прелестная формула для юриста. Путин вообще очень любит апеллировать к договорам и международному праву, которые вероломно нарушают его оппоненты, обличать их в политике двойных стандартов, рассуждать о легитимности. При этом ему даже неинтересно, на какой вопрос отвечали избиратели Крыма на референдуме. Указ о признании Крыма независимым государством начинается словами: «Учитывая волеизъявление народов Крыма на общекрымском референдуме...» Но такого выбора у народов Крыма не было. На референдуме их никто не спрашивал, хотят ли они, чтобы Крым стал независимым государством. И понятно почему – вдруг захотели бы.
Желая помочь президенту с юридическими аргументами, РИА «Новости» опубликовало справку «Случаи добровольного вхождения территорий в состав государств». Случаев нашлось два – Пуэрто-Рико и Сикким. Оба никуда не годятся. Пуэрто-Рико – бывшая испанская колония. Она перешла под юрисдикцию США по условиям Парижского мирного договора 1898 года, который подвел итоги испано-американской войны. Вот уже шесть десятилетий там регулярно проводятся референдумы, на которых избирателям предлагается высказаться в пользу провозглашения независимости, но избиратели с завидным постоянством голосуют либо за нынешний статус свободно присоединившегося государства, либо – таких голосов большинство – за присоединение к США на правах штата. На референдуме 2012 года, демократичность которого не вызывает вопросов, за независимость высказалось всего 5,5 процента проголосовавших.
С Сиккимом дело обстоит куда хуже. Эта древняя монархия издавна страдала от агрессии то Непала, то Бутана и в конце концов попросила защиты у Великобритании. В 1947 году, когда была предоставлена независимость Индии, в Сиккиме прошел референдум по вопросу о вхождении в состав Индии. Народ дружно проголосовал против. В апреле 1975 года, воспользовавшись внутриполитическим конфликтом, Индия ввела в Сикким войска. Новый референдум был проведен под дулами автоматов. Результат получился почти такой же, как в Крыму, – 97,5 процента сиккимцев проголосовали за присоединение к Индии. Возможно, этот прецедент устраивает президента Путина, но вряд ли это убедительная иллюстрация свободного волеизъявления.
Все агрессоры любят ссылаться на исконные права, на кровь, пролитую их солдатами на спорной территории, на международные договоры. Аргументация, оправдывающая территориальную претензию России и использованная в обращении Путина, идеально соответствует сентенции Чацкого: «Сужденья черпают из забытых газет времен очаковских и покоренья Крыма». Анахронизмом эти суждения были еще во времена Грибоедова. И, кстати, не забудем начало фразы: «К свободной жизни их вражда непримирима».
На самом деле захват Крыма произошел по праву сильного – это очевидно всем. И нечего тут городить огород из неуклюжих ссылок на прецеденты и международное право, существующее для защиты слабого. А потому бессмысленно возражать, искать в позиции Кремля уязвимые места. Своей крымской авантюрой Россия ясно показала, что не намерена и впредь считаться с установленным мировым порядком, уважать действующую систему международных отношений. Она превратилась в то, что по-английски называется rogue state, а на русский неудачно переводится как «государство-изгой». Выражение rogue state происходит от rogue elephant – одичавший, отбившийся от стада слон. Так в свое время сенатор Фрэнк Черч назвал ЦРУ, когда оно вышло за рамки закона.
Безответственная, ненадежная страна. Сегодня в западных столицах ломают голову, как теперь вести дела с такой Россией. Всем ужасно неохота начинать вторую холодную войну. Но и надежд на умиротворение агрессора все меньше.
Владимир АБАРИНОВ,
вашингтонский обозреватель Радио Свобода.