О происходящем

     Сегодня у служб безопасности приоритет нацелен на нахождение заказчиков и исполнителей убийства Валиуллы Якупова. Ничуть не отрицая важности и необходимости этого, считаю, что необходимо думать и о стратегических задачах – что делать дальше, чтобы подобное не повторилось.
      По оценке президента Фонда эффективной политики Глеба Павловского, «в мусульманском секторе, где идут другие (учитывая кризис в православном секторе в отношениях церкви и общества. – прим. Р.С.), не менее сложные процессы разрушения системы взаимодействия, какой бы она ни была».
      Несмотря на то что в СМИ распространяются версии, что причиной убийства экс-заместителя муфтия РТ является ваххабитское лобби или экономические интересы, все-таки с повестки дня не снимается версия, что убийство Валиуллы-хазрата связано с чьими-то целями дестабилизировать ситуацию в республике. Проводимые в настоящее время аресты уже воспринимаются как репрессии против верующих. В свою очередь, это может вызвать ответные действия. Очевидно, что такого развития сценария событий нельзя допустить.
      В последние дни рада была обнаружить после трех недель шока и попытки осознать, что происходит, появление настоящей добротной аналитики со стремлением прощупать пути выхода из ситуации. Это проявляется и в статьях, и в спонтанных комментариях к материалам. Представляю вашему вниманию некий дайджест из статей и комментариев в Интернете со своими вкраплениями – отражение одной из граней той дискуссии эксперт-сообщества, которая имеет место сегодня.
      Заместитель председателя и руководитель аппарата Духовного управления мусульман Европейской части России Д. Мухетдинов, отвечая на вопросы Islam-today.ru, отметил (дается с сокращениями. – прим. Р.С.): «Среди мусульманской общины периодически возникает желание вернуться к первым векам ислама, что предполагает достаточно высокие моральные требования ко всем членам общины, включая ее лидеров. Но если тысячу лет назад можно было говорить только о достоинствах мусульман-праведников, которые были не только богобоязненны, но и чрезвычайно грамотны, то теперь мы видим в рядах т.н. «исламских бойцов» в арабских странах люмпенизированных молодых людей, малограмотных, не имеющих представления о жизни за границами своих стран. Если представители этого класса выезжают в Европу или Америку, они оказываются психологически подавлены уровнем технологической цивилизации Запада. Это приводит их, к сожалению, к изолированности от общества, в рамках полуподпольных кружков они проповедуют идеи тотальной враждебности Запада и Востока. Далее идеи вновь возвращаются в арабский мир и еще более взрывают его изнутри.
      Таким образом, процесс очень сложный, вкратце его описать невозможно. Но есть отдельные институты, которые внимательно отслеживают все эти тенденции, прогнозируют их развитие и в результате могут добиться манипулированием толпой извне. К сожалению, уровень миропонимания радикалов от религии (таковых, кстати, немало и в других конфессиях: индуизме, католичестве, американском протестантизме, иудаизме и т.д.) очень низок, и они легко могут стать жертвой провокаций.
      Проповедническое и информационное противостояние радикализму, такфиризму – в ежедневной повестке дня… ДУМЕР в силу своей представленности в целом ряде регионов имеет достаточно четкое представление о ситуации среди мусульман – ситуации не простой, но не критической. Проповедническое и информационное противостояние радикализму, такфиризму – в ежедневной повестке дня, эту работу мы неустанно ведем в рамках Издательского дома «Медина». На наш взгляд, оптимальным для этого является реальное, а не на словах, наполнение грамотной литературой имеющейся лакуны по русскоязычному исламскому богословию, – труды по ханафитскому фикху (праву), ханафитской акиде (догматике), работы в области современного тафсира (толкования) Корана и т.д.
      Отдельное направление деятельности – это наш проект создания в городах при мечетях центров мусульманской культуры как мест созыва мусульманских экспертов, мест повышения общего уровня грамотности для всех представителей уммы, мест интеграции мигрантов.
      О необходимости работы по мусульманскому просвещению и по интеграции мигрантов я писала в своем проекте, который подавала в свое время на конкурс программ и проектов в сфере профилактики экстремизма, проводимой в республике. Главная мысль во всех моих предложениях, проектах, докладах на конференциях, отчетах и пр. всегда шла о необходимости работы по мусульманскому просвещению и о необходимости работы по интеграции мигрантов-мусульман в местное мусульманское сообщество.
      Также из интервью Д. Мухетдинова: «Исламский потенциал Татарстана достаточно велик, но проблемой является его разбросанность и незаточенность на решении конкретных целей. Отсутствие четко заданной цели развития у мусульманских религиозных лидеров республики представляется нам одной из ключевых проблем. Возможно, по этой причине упор сделан на работу с сельским населением и (или) старшим поколением, в то время как две трети татар живут в городах, в основном в индустриальных центрах. В Татарстане традиционно хорошо с тактикой, но плохо со стратегией, здесь ориентированы на работу с молчаливо слушающей аудиторией, а не с теми, кто имеет свою позицию и задает вопросы».
      Очевидно, что у Д. Мухетдинова все хорошо и с тактикой, и со стратегией. И в данном случае он умело использует ситуацию, чтобы высветить свою работу в ДУМЕР. В данном случае это было проделано тоньше, чем в его предыдущем интервью, которое появилось вскоре после трагических событий: «Прошедшие в Казани террористические акты высветили те проблемы, которые реально переживает Татарстан уже не первое десятилетие. По федеральным каналам мы видели гламурные сюжеты об успехах республики, которые действительно существуют. Но нам не говорили о проблемах выбора пути обществом Татарстана, который не сводится только к строительству заводов и подготовке к Универсиаде».
      Д. Мухетдинов – грамотный, энергичный руководитель и неплохой аналитик, с некоторыми его словами сложно не согласиться. Но все же некоторые его выпады смахивают на пляску на костях. В день трагедии на своей странице в ЖЖ главной причиной случившегося он назвал: «выход Духовного управления мусульман Татарстана из Совета муфтиев России. Именно председатель СМР, муфтий шейх Равиль-хазрат Гайнутдин играл незаметную, но очень важную стабилизирующую роль для уммы республики. Независимость ДУМ РТ стала временем скандалов, угроз, размежеваний. Самое страшное, что дело не ограничилось словами, как это характерно для политической культуры татар. Сегодня произошла трагедия. Муфтий Татарстана Илдус Файзов и заместитель муфтия Валиулла Якупов вели искреннюю борьбу с радикалами. Но здесь важны не только желания, но и ювелирный профессионализм, умение достигать цели, объединив все силы. К сожалению, этот курс не был выбран. Татары говорят, что отделившегося съест волк. Так и произошло».
      Только ленивый не говорит сегодня о необходимости современных знатоков татарской традиционной религии, которые бы переписывали труды 100-летней давности современным языком и интерпретировали, как жить в наше время по традиции исламской религии.
      С другой стороны, есть мнение, высказанное доцентом КФУ Азатом Ахуновым: «На самом деле традиция не прерывалась, оставалась тонкая ниточка для избранных. По родственно-клановой системе. Клан Талгата Таджутдина – Гусмана Исхакова – Габдуллы Галиуллина + Габдельхамита Зиннатуллина – Шамиля Исхакова + приближенные типа водителя Ахмедзаки Сафиуллина, Мансура Джалялетдина и по какой-то причине Камиля Бикчантаева. Вот вся колода «жрецов» (+/- альметьевский Наиль Сахибзянов и др.). Последние носители традиции Габделхамит Яруллин и Ахмедзаки Яруллин скончались в конце 1980-х – начале 1990-х гг. и передали традицию вышеназванным людям. Если проанализировать списки кандидатов в муфтии с 1998 года, то там будут фигурировать именно эти фигуры. Все шло нормально до Илдуса Файзова, он со стороны, левый. Поэтому произошел сбой. Ситуация может наладиться, если вернуть к власти кого-либо из этого списка».
      Об этом же говорит и Габдулла Галиуллин, бывший первым муфтием Татарстана с 1992 по 1998 годы: «Весь сыр-бор в Духовном управлении начался тогда, когда правительство решило его подмять под себя и при помощи МВД и ФСБ поставить своего человека на пост муфтия, не считаясь с мнением самих мусульман. Что они в итоге и сделали. Они думали, что таким образом вопросы решатся. Но этого не случилось, поэтому до сих пор идет противостояние между официальным Духовным управлением и мусульманской общиной республики.
      Трудно представить, чтобы мусульмане следовали за лицом, которого они не выбирали, не уважают и не считают своим имамом. Желая того или нет, силовые структуры, которые продавили Файзова на этот пост, противопоставили его рядовым мусульманам. Одна небольшая группа, усиленная силовыми органами, – аппарат ДУМ, и вторая часть – противостоящая, не желающая видеть его во главе – это мусульманская община и часть имамов, которые выступили в открытую против такого положения вещей. И для решения задачи подчинения духовного пространства фактически назначенному муфтию, который находится во власти ФСБ и МВД, они решили убрать возможных конкурентов, оппонентов в этом поле. Стали снимать их с должностей имамов, мухтасибов, ректоров медресе. В их адрес поступали угрозы даже о возможной физической расправе, возможности применения экономического давления, если у людей имеется какой-то бизнес. Многие были вынуждены уйти, чтобы не навлекать беды на себя и своих близких.
      При этом религиозная ситуация в республике не улучшилась, а ухудшилась. Ведь духовенство – это небольшая каста, класс в пространстве ислама, а остальные – рядовые мусульмане. Они все это видят и с этим не согласны. А несогласие, как правило, порождает противодействие. Люди вынуждены протестовать против несправедливости, проводить пикеты, митинги, писать петиции. Есть часть людей, которые не выражают свое несогласие внешне, публично, но противятся ему в душе, в сердце. Таких – большинство. В критический момент, если ситуация будет усугубляться, это «молчаливое большинство» может заявить о себе, выйти с протестом на митинги, публичные мероприятия, протестуя против творимого беспредела… Откровенное вмешательство правительства, ФСБ и МВД в религиозные дела, богословские вопросы, в которых они не разбираются, неприемлемо. Если бы власти, силовые структуры не вмешивались в нашу работу, то мы бы сами смогли разобраться в своих проблемах, возможных разногласиях, противоречиях. Мы спокойно решили бы эти вопросы внутри уммы, приводя в качестве довода не силовые методы и принципы шантажа, как это предлагает полпред в Приволжском федеральном округе Михаил Бабич, а другие разумные способы. Самый эффективный и действенный – внутрибогословский, используя Коран и сунну Пророка ислама. И все вопросы тогда можно было бы снять».
      По словам первого муфтия Татарстана получается, что система работала без сбоев десятилетиями благодаря тому, что исламом в республике управлял определенный клан.
      По словам ректора Российского исламского института Р.М. Мухаметшина, институлизация религиозной сферы произошла недавно, на самом деле вся эта система прекрасно работала еще в советское время, просто не имела современных названий. «Что нужно массам?», – резонно спрашивает следующий комментатор и отвечает себе: «Ответы на бытовые вопросы – сколько метров кафена отрезать, можно ли постящемуся попробовать не слишком ли соленый суп и т.д. Татары слишком практичные, чтобы рефлексировать и ходить к мулле на «исповедь». Тот, кто хочет знать больше – идет учиться в мектебе или медресе, попадает в «команду», которой управляют «жрецы». Все богословские споры ведутся только в этом кругу. Никто левый (салафит, хизбут и т.д.) попасть в эту команду не может, сверху жесткий контроль. Так примерно и было при Гусмане Исхакове. Система была выстроена, если и были салафиты, то особо не высовывались или надевали маску традиционалиста. Илдус Файзов разрушил фундамент, а теперь на него летят кирпичи и плиты. Пока не поздно, эту систему надо восстановить…
      Традицию может продолжить только человек с ярко выраженным татарским менталитетом, пусть говорящий по-русски. Пока цепочка не порвана, ее надо подхватить и развить. Пример: бывший бухгалтер из Балтасинского района Джалильхазрат Фазлыев, который попал в «команду», встроился. По грамму, по грамму начал высасывать знания от предшественников. Теперь вполне себе татарский мулла, не скрывающий, что он еще многого не знает. Но для масс он суперстар и вполне может сам давать «иджазу» желающим работать в системе. Теми же самыми были и недоучившийся в Бухаре Габдельхак Саматов или бывший военный Исхак Лутфуллин. Эти связи еще не поздно развивать сначала по вертикали, потом по горизонтали».
      Но, с другой стороны, трудно не увидеть, что традиция если не прервалась, то уж точно выродилась. В своем кругу они бы, допустим, разобрались, а дальше что?
      Как пишет А. Ахунов: «Им достаточно определенного количества мусульман, способного содержать их и мечети, давать садака. Зачем образование, не будут они его развивать. Для них идеал – СССР. Элита-верхушка учится в Бухаре, вернувшись, получает неплохие дивиденды, всем находится место, все при деле. Пожертвований больше чем достаточно: и на Фонд мира хватает, и на содержание двух «Волг» с водителями (например, при мечети Марджани), коммуналку и зарплату. Они так и остались там, в СССР. Они сами в растерянности перед той критической массой мусульман, которая образовалась в последние годы. Сами они владеют традицией, это точно. Они же сами обучались, то есть получали необходимое образование от учителей, как правило, путем частных уроков на квартирах. А в Бухаре тусовались больше. Но если и будут передавать, то только по родственной линии. Массы могут учиться где угодно – в Саудии, Турции, Малайзии. Верхушка остается традиционной».
      Я всегда говорила, что татарстанский муфтият все больше начинает походить на секту. Многих шокировала этим заявлением в свое время....
      Русский мусульманин Харун Сидоров, лидер Национальной организации русских мусульман (НОРМ), в своей статье «Валиулла Якупов: исламский традиционализм на примере одной судьбы» весьма точно дает определение исламской традиции через перечисление: «к традиционному исламу во всем мире относят представителей ашаритско-матуридитской школ богословия, четырех мазхабов и суфийских тарикатов». «Это универсальное определение, не соглашаться с которым – не соглашаться, собственно, с 14-вековой исламской традицией», – отмечает в своей статье «Исламская традиция и традиционный ислам» доцент кафедры востоковедения КФУ Ильшат Саетов и в продолжение этой мысли пишет (дается с сокращениями. – прим. Р.С.): «Традиции не передаются просто через тексты – это ключевой момент отличия традиционного ислама от нетрадиционных мусульманских течений. Хотя текст Корана и сунна Пророка Мухаммада (мир ему) играют исключительно важную роль, традиция передается от человека к человеку, это историческая аксиома. Учитель, основная фигура в традиции, это не просто лектор или преподаватель, который зачитывает уроки – это тот, кто воспитывает учеников на собственном примере, создает среду, в которой они живут, собственно ткань религии, которой они пропитываются и становятся способны передавать традицию дальше. Не важно, кто Учитель – это может быть и отец, и мать, и учитель в школе, и сосед, и друг, и муршид в суфийском тарикате – кто угодно. Однако важна именно среда.
      Среда, почва для традиции – именно то, чего пытаются лишить мусульман враги исламской традиции. Среди мусульман, в первую очередь, это такое актуальное для Татарстана политическое течение как «Хизб ут-Тахрир» и идеолого-политическое как «ваххабиты». Во-вторых, это сторонники «рационального ислама» – неомутазилиты, евроисламисты, коранисты и другие. Их основная позиция: исламская традиция, в которой воспитываются мусульмане – ложна и надо рассуждать, опираясь исключительно на собственный ум (евроисламисты), на ум и Коран (мутазилиты и коранисты), либо на Коран и сунну Пророка (ваххабиты), которую нужно тщательно перелопатить, вдруг там окажутся ложные хадисы.
      Никогда Бог не посылал просто текст без живого посланника, который бы показал на своем примере, как этот текст становится краеугольным камнем в мировоззрении и жизни верующего.
      Мы видим подтверждение этих тезисов в истории ислама – сподвижники получают пророческие традиции из первых рук, затем следующие поколения от сподвижников, ученые десятилетиями ходят от одного Учителя к другому.
      Институционально исламская традиция нашла свое самое яркое воплощение в виде суфийских тарикатов – там система передачи знания была целиком и полностью построена на получении иджазы (разрешения) учить кого-то еще только спустя годы обучения в образовательных учреждениях, где главную роль играл Учитель-муршид. Из сотен учеников суфийских медресе к концу обучения оставались единицы, еще меньше получали, собственно, иджазу.
      Таким образом, исламская традиция невозможна без передачи живого знания и образа жизни. И восстановить исламскую традицию невозможно, изучая только текст – будь это Коран, сунна или труды татарских богословов XIX – начала XX веков. Прежний традиционный татарский ислам, который наши предки передавали из поколения в поколение даже при царском режиме, практически умер в бесчеловечно жестоком к религии СССР. Самое главное, что сделал тоталитарный режим – он уничтожил традицию передачи знаний, систему мусульманского образования. Цепочка была прервана, 60 лет (примерно 1929 г. – конец 1980-х гг.) гонений оказались для традиции фатальными. В гуманитарной науке одно поколение – это 25 – 30 лет, для серьезных изменений в социуме это минимальная планка, два поколения – это уже много. Конечно, верующих татар все равно было достаточно (учитывая даже страх назвать себя верующим, самые низкие цифры в исследованиях советского периода – это 15,7%), но практически все важные традиции, выжженные атеистическим огнем, оказались утерянными. В качестве живой традиции осталось лишь жалкое наследие, которое стало частью национальной самоидентификации. Даже цепочка суфийских шейхов (сильсиля) оказалась полностью прерванной в татарской среде. При очень большом желании и достаточном количестве таких подвижников, как покойный Валиулла-хазрат, возможно было по крупицам собрать остатки и удобрить ими татарскую мусульманскую почву, однако, как показывает результат последних 23 – 25 лет, этого не произошло. Поэтому, если говорить серьезно о восстановлении настоящего традиционного ислама, татары не могут обойтись без внешней поддержки.
      Только адекватный ответ в виде классного религиозного образования и воспитания в традиционной среде может помочь профилактике скатывания ислама у татар в формы, несовместимые с исламской традицией ашаритов и матуридитов. Многие кадимистские медресе и суфии в свое время давали татарам отличные религиозные знания, которые помогали народу сохранить свою национально-религиозную идентификацию и препятствовать той же ваххабизации.
      Мы, татары, почти все ратуем за традиционный ислам, но мы, честно говоря, и в глаза его не видели. Нужно восстанавливать наш традиционный татарской ислам, не только изучая тексты, которые нам оставили такие великие исламские ученые, как Шигабутдин Марджани и Мухаммад Рамзи, но и учась у них учиться. Практически все они получали знания и жили годами в Бухаре, в Стамбуле, по пути в хадж долгие месяцы проводили, останавливаясь то в одном медресе или текке, то в другом. Этот meltingpot, как говорят американцы, или плавильный котел мусульманских знаний и дал в итоге ученых высочайшего уровня, хотя и разных направлений, например, неомутазилита Мусу Биги и традиционного суфия Зайнуллу Расули. Те, кто хочет ограничить получение знаний только татарстанскими исламскими учебными заведениями, получаются противниками татарского традиционного ислама».
      С мыслями предыдущего автора я согласна до момента, когда он начинает называть конкретные адреса – у кого нам нужно учиться исламу для воссоздания традиции. Ничего против Малайзии и Турции не имею. Но осторожнее с этим все же стоит... Присутствует некая апологетика ко всему турецкому и суфизму, передававшемуся через турецкую линию. А нам, если традиция потеряна, скорее нужно свою традицию заново воссоздавать, опираясь на свой потенциал, собирая его по крохам, что, кстати, и пытался делать покойный Валиулла-хазрат.
      Беспокоит аналитиков, в частности исследователя татарского наследия, доцента КФУ Азата Ахунова, такой момент, что «обучающиеся за рубежом получат знания, но перестанут быть татарами». Так и есть за небольшими исключениями.
      Отсутствие религиозных ориентиров и сильной богословской школы, способной дать отпор радикализму, играет ключевую роль в дестабилизации религиозно-национальной ситуации в республике.
      Одним из ориентиров депутат Госсовета РТ Ф. Мифтахов видит следующее: «ДУМ должно заниматься интересами всех мусульман, потому что они проживают на территории республики, выстраивать диалог между всеми направлениями мусульманства, при этом не допуская к диалогу экстремистов, агрессоров и радикалов, деятельность которых направлена на расшатывание внутренней стабильности и толерантности, достигнутых за эти годы в республике».
      И в завершение совершенно очевидная мысль, которая высказывается многими, на этот раз в формулировке И. Саетова: «Чем больше наши силовики будут «прессовать» ваххабитов-салафитов, тем больше те будут озлобляться – агрессия порождает еще большую агрессию. Это показывает опыт Дагестана, Кабардино-Балкарии. Надеюсь, руководство страны и республики проявит политическую мудрость и не допустит, чтобы массовые аресты вылились в жесткое противостояние существующему строю».
      Действительно, недостаток информации порождает слухи и домыслы. Вот уже все распереживались по поводу файзрахманистов, что детей у матерей отнимают. Ведь об этой секте было всем известно давно. Где были соцзащита, РОНО? Куда они смотрели все эти годы? Разве это дело ФСБ выявлять антисанитарию сектантов? Нет ни одной адекватной статьи по этой теме. Нужно предоставить журналистам фотографии, тексты, изъятые при обыске, в частности, текст клятвы, который подписывали все члены секты, дать интервью самим очевидцам – сотрудникам органов. Иначе муссируется неполная и ложная информация, в результате в обществе нагнетается очередная ненужная истерия по поводу бедных детишек. Должна же быть структура, ответственная за связь с общественностью, почему она не работает? Зато им хватило ума разместить на сайте МВД видео-материал о секте, который теперь растиражирован всеми информационными каналами мира и прославил Татарстан далеко за его пределами.
      При этом местных журналистов держат в информационной блокаде. По поводу задержанных в СМИ и Интернете муссируется информация, что их число превышает 600 человек. Нет никаких разъяснений, чтобы успокоить общественность. Уже давно пора было провести пресс-конференцию на эту тему. Иначе беспечная недальновидность может обернуться витком новой эскалации конфликта. В результате силовики этими действиями сами порождают массу недовольных, враждебно относящихся к властям людей. Масса народа, просидевшая несколько дней в следственном изоляторе, выходит оттуда уже с достаточно изменившейся психологией. У них снимаются определенные табу, страхи, которые были у них до ареста. Убедиться в этом можно, познакомившись с текстами интервью с ними, которыми наполнен Интернет. И это происходит сейчас в массовом порядке.
      При таком раскладе верующие будут только отдаляться от официального представительства ислама, уходить в тень, и многие умеренные салафиты и даже традиционалисты из потенциальных рискуют превратиться в реальных сторонников радикальных взглядов. Уже было совершено много ошибок: отстранение популярных среди верующих имамов, грубое вмешательство в дела приходов, навешивание ярлыков и пр. С устранением любого неугодного имама его последователи не меняют своих взглядов, а уходят в тень. Становится сложно вести с ними диалог. Кредит доверия к власти исчерпывается. Из-за непопулярных мер, проводимых муфтиятом, число недовольных пополняется. И даже люди, индифирентные к исламу, начинают сочувствовать преследуемым мусульманам. Примером этого может служить заявление, опубликованное национал-сепаратистским союзом татарской молодежи «Азатлык» в поддержку одного из задержанных по делу о покушении на муфтия республики. Вспомним, что в свое время именно представители этого движения присоединились к числу верующих, защищавших имама мечети Кул Шариф Р. Юнусова от отстранения, хотя они и не являлись активными прихожанами этой мечети. Впоследствии неумение отличить этническое или национальное от религиозного сыграло злую шутку с руководителем «Азатлык» Наилем Набиуллиным, когда на митинге в знак протеста против массовых задержаний мусульман представители движения Хизб ут-Тахрир задвинули инициативу азатлыковцев на второй план и заполнили мероприятие своей идеологией, ряд пунктов которой принципиально расходится с представлениями национал-сепаратистов. В частности, это вопрос о второстепенности национальной идентичности и приоритете религии.
      При всей сложности ситуации для разрешения существующего конфликта невозможно придумать никакого другого способа, кроме диалога. Необходимо предоставить возможность всем сторонам высказаться, разъяснить, в чем они видят решение противоречий в рамках светского поликонфессионального государства. Также чтобы салафиты и традиционалисты могли опровергнуть необоснованные, по их мнению, обвинения в свой адрес.
      В последнее время все чаще говорится о необходимости ухода ныне действующего муфтия в целях его же безопасности. В высшей степени это будет безнравственно со стороны властей продолжать оставлять его в роли мишени.
      В связи с этим возникает вопрос о возможном преемнике ныне действующего муфтия. В качестве очередного оптимального кандидата на должность муфтия все чаще приходится слышать имя имама мечети Сулейман Ильдара Баязитова. Он относится к новому поколению «технократов-управленцев», активно занимается социальной работой, умеет вести выверенную политику, знает золотую середину, не только не раздражает ни одну из сторон, а даже находится в большом авторитете и у «традиционалистов» и у «умеренных» салафитов и, что особенно важно, не любит лишних разговоров и политиканства. Скорее всего его самого убедить в необходимости занять этот пост будет сложно. Люди, занимающиеся конкретным делом, не очень-то стремятся в политику и к власти. Достаточно вспомнить, как в свое время Джалиль Фазлыев отказывался от этого предложения. И это только добавило ему уважения среди верующих.
      Вызывает беспокойство среди верующих и ситуация с мечетью Кул Шариф, которая оказалась обезглавленной. Почему бы не избрать или не назначить туда имамом Марата Гатина – экс-начальника Управления президента Республики Татарстан по взаимодействию с религиозными объединениями, который стал заместителем директора музея-заповедника «Казанский Кремль» Зили Валеевой, да еще к тому же лицом, ответственным за Кул Шариф. У него есть и светское, и религиозное образование. И дипломы, надо думать, не поддельные. Знает языки, умеет грамотно вести диалог. Именно такое новое поколение религиозных деятелей нужно сегодня.
      На примере конфликта салафитов, с одной стороны, традиционалистов – с другой, мы видим, как причудливая взаимосвязь этнического и религиозного компонентов в конфликтах зачастую предопределяет их неожиданную трансформацию. Это требует не только внимательного анализа каждой конфликтной или потенциально конфликтной ситуации, но и учета соотношения этнического и конфессионального начал в управлении конфликтами. Можно очередной раз привести печальный опыт Дагестана, который показывает, как непонимание ситуации и непродуманные попытки манипулировать конфессиональными мотивами могут привести к эскалации внутриконфессионального элемента в конфликтности, чреватой дополнительными осложнениями обстановки и еще больше затрудняющей процесс урегулирования. После прошедшего священного месяца Рамазан остается только просить Аллаха простить нам наши прегрешения и добавить нам мудрости, смирения и единства как в эти дни, так и в дальнейшем.
 

Р.Р. САФИУЛЛИНА-АЛЬ АНСИ,
с.н.с. Института истории АН РТ,
зав. кафедрой гуманитарных дисциплин РИИ.