2 марта 2024 г. независимая общественно-политическая газета
Главная Общество Мусульманское образование
Рубрики
Архив новостей
понвтрсрдчетпятсубвск
    123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
       

Мусульманское образование

26 февраля 2012 года
Мусульманское образование

     Давно я собиралась сделать это интервью, а точнее, записать наш разговор с собеседником и предоставить на суд читателей. Некоторые из его идей мне приходилось озвучивать как во время частных бесед с преподавателями и студентами религиозных учебных заведений, их руководством, с исследователями в этой области, и с представителями администрации, курирующими религиозные вопросы, а также в своих докладах на конференциях, посвященных вопросам мусульманского образования. Какие-то из этих идей находит отклик. С какими-то не соглашаются. Тем не менее, они никого не оставляют равнодушными. В любом случает, такие темы, как единство мусульманского сообщества, религиозное образование и просвещение, механизмы самоорганизации мусульман, необходимо обсуждать постоянно. Тем более, на сегодняшний день имеют место разработанные действенные методологии создания и эффективного развития института местных религиозных организаций мусульман и религиозного образования на местах. Есть регионы, где выработанные методы успешно проверены на практике. И одним из религиозных деятелей, сумевшим осуществить такой опыт, является Арслан Фаризович Садриев, который последние двенадцать лет был руководителем департамента внутренних дел ДУМЕР, имамом-мухтасибом Московской области и председателем местной религиозной организации мусульман Сергиево-Посадского района. Сегодня он является научным сотрудником Центра исламоведческих исследований АН РТ.
      Во время нашей беседы я попросила Арслана-хазрата поделиться своим опытом создания местной мусульманской общины и своими идеями по этому вопросу. Наш разговор начался с главных вопросов, которые волновали меня, которые стоят в начале интервью. Но это получилось не просто интервью. Местами это дискуссия, местами – размышления о судьбе мусульманского сообщества России, местами – попытка найти ответы на злободневные вопросы сегодняшнего дня. Результаты нашей беседы выставляем на суд читателей.
      Р. С.: Наблюдая за опытом создания мусульманских общин в регионах, где мусульмане составляют меньшинство и живут в явно выраженном иноконфессиональном окружении, возникает ощущение, что мусульманам свойственна самоорганизация именно в специфических условиях. Все-таки Москва и Московская область – это не Казань. В Татарстане механизм самоорганизации работает не так, и, я бы даже сказала, не работает. Что мешает мусульманам республики создать сплоченные местные мусульманские общины с сильными социальными институтами, образованными членами, выстроенной системой религиозного образования и просвещения? К тому же, мы знаем, что у мусульман всегда одной из главных ценностей было единство, которое предполагает, что мусульмане никогда не должны идти против единоверцев. И многие мусульмане стремятся придерживаться этой заповеди пророка. Но, вместе с этим, мы видим, как некоторые мусульманские лидеры позволяют себе такие выходки против мусульман, что диву даешься: идет навешивание ярлыков, даются показания против братьев по вере…
       А. С.: Вспомните, когда Ш. Марджани открывал свои учебные заведения? Это была вторая половина 19 века. А когда это все выстрелило? Только в начале 20-го. Чтобы сформировалось настоящее мусульманское сообщество, чтобы было единство, мусульманам в первую очередь необходимо заняться выстраиванием своего религиозного образования. А выстраивать эту систему возможно только при условии опоры на свою общину. Речь идет о создании (или возрождении) института мусульманских общин и формировании на их базе полноценного социально-духовного пространства, позволяющего верующим удовлетворять все свои потребности. Мы часто слышим, что в России проживает 20 000 000 мусульман. Цифра внушительная. Но большинство из российских мусульман таковыми являются лишь номинально, поскольку не состоят членами какой-либо мусульманской общины.
      Р. С.: В чем особенность той модели общины, о которой говорите Вы?
      А. С.: Особенность заключается в ряде не привычных для современных российских мусульман методах финансирования деятельности общины. До последнего времени существовали и существуют две основные концепции финансирования деятельности местных религиозных организаций: финансирование за счет добровольных пожертвований и финансирование за счет благотворительной помощи и грантов. В первом случае подразумевает, что прихожане жертвуют столько, сколько хотят. То есть сумма пожертвований зависит от желания жертвователя, но не от потребностей общины. Второй же вид финансирования также подразумевает, сумма благотворительной помощи или гранта опять зависит от желания спонсора или грантодателя, но не от потребностей общины.
      Безусловно, и первый и второй вариант финансирования являются благом. Но в них обоих есть один очень существенный, на наш взгляд, минус: ни жертвователи, ни спонсоры, ни фонды-грантодатели не могут гарантировать общине, что ее финансовые потребности будут удовлетворены в требуемом объеме. И пример многих мусульманских общин, где приступали к строительству мечети в надежде, что жертвователи и спонсоры будут стоять в очередь, но этого не произошло – тому яркое свидетельство.
       Р. С.: И что же вы предлагаете?
      А. С.: Новая модель финансирования представляет собой третий вариант – финансирование деятельности общины за счет ее членов, то есть фиксированное членство с выплатой членских взносов (Закята) в кассу общины. При такой схеме «хозрасчета и самофинансирования» члены общины сами определяют цели и задачи организации, сами формируют смету расходов организации и сами финансируют расходы организации.
      В этом случае гарантом финансовой стабильности религиозной организации являются члены общины, а не прихожане, и не спонсоры. По этой системе каждый мусульманин должен быть членом какой-либо местной религиозной организации мусульман, и каждый из них, будучи членом общины, должен нести ответственность по ее содержанию и развитию в виде выплаты членских (обязательных) взносов.
      Для каждого мусульманина выплата членских взносов в свою общину становится безусловной обязанностью. Для этого объединяется понятие «Членский взнос» с понятием «Закят». От «Закята» берется обязательность уплаты, от «Членского взноса» – методика расчета.
      При этом распространенная концепция расчета и выплаты Закята, в основе которой лежит принцип «Закят платит только тот, кто обладает нисабом (минимальным уровнем достатка)» подвергается тщательной ревизии. В дополнение к существующим способам расчета и выплаты Закята была предложена методика, основанная на принципе: «Каждый может что-то дать». Мы предлагаем очищать не имущество, а удел (доход), которым Аллах наделяет своих рабов. В этом случае Закят становится аналогом «подоходного налога», при котором доход человека облагается на этапе «входа в кошелек».
      В качестве идеологической основы этой методики мы предлагаем следующую мысль: «В каждом доходе есть часть, которая не принадлежит получателю этого дохода – она принадлежит Аллаху. И Аллах хочет, чтобы человек как можно быстрее расстался с этой частью, передав ее тому, или туда, где эта часть наиболее востребована. И если обладатель дохода честно и справедливо очистит его от чужой доли, то Аллах, видя такое благочестие, умножит его удел кратно».
      При таком подходе фактор обладания нисабом, как причиной выплаты Закята, теряет свое значение, К слову, величина нисаба никак не оговаривается в Коране, а в Сунне отражена столь противоречиво, что вот уже почти полторы тысячи лет мусульмане спорят и не пришли к единому выводу по этому вопросу, в связи с чем и существуют известные расхождения касательно нисаба между различными мазхабами.
      Если бы каждый человек жил с идеей, что «все то, что окружает меня – это собственность Аллаха, а мне Он это дал лишь в доверительное управление, в надежде, что я буду хорошим распорядителем предоставленных мне благ», то тогда люди стеснялись бы считать себя бедными и уклоняться от возможности обрести Милость Всевышнего.
      Было бы стыдно писать многотомные сочинения с обоснованием сумм, ставок и сроков уплаты Закята. Было бы стыдно подсчитывать уровень своего нисаба. Все просто: «В Аллаха веришь? Да. Плати Закят!»
      Р. С.: Почему Вы не участвуете в современных дискуссиях в интернете, в прессе, по современным животрепещущим вопросам, касающихся мусульман. Тем более, вам есть, что сказать по этому поводу?
       А.С.: Я всегда считал, что не надо эту идею забалтывать. Ее надо, просто, реализовывать. Можно, конечно, на охоту с гармошкой пойти, и попытаться до смерти там медведя запугать, заиграть. Ну и что? Он все равно медведем останется. А речь идет об очень, на первый взгляд, рутинной, невидимой, неосязаемой работе. И вы знаете, для меня было весьма показательно, что и после отъезда из Сергиева Посада, там не прервалась начатая мною работа. Мало того, все продолжает работать, как и прежде. И самое интересное, что работает система аккумуляции средств. Более того, члены общины продолжили работу начатых образовательных курсов. Я в свое время заставил своего помощника пройти обучение в Москве в исламском колледже. И он сейчас в Сергиевом Посаде набрал учащихся и преподает. А с первого сентября следующего года, я уверен, будет еще больше желающих обучаться. 
      Так что система запущенна и работает. Так же она работает в Южном Бутово, где общиной руководит мой друг и соратник Алимов М. Вместе с ним мы разрабатывали и внедряли эту систему, и община первоначально была создана из наших учеников, по той же схеме создавалась община в городе Малоярославце моим учеником и единомышленником Баткаевым Р., который предварительно прошёл обучение в том же Московском исламском колледже. Если говорить о моей нынешней педагогической практике в Казани, то могу сказать, что в этом году на наши курсы записалось слушателей в два раза больше, чем в прошлом.
      Р. С.: Но это тенденция повсеместная. В Российском исламском университете в этом году как никогда, был конкурс три человека на место. Спрос на исламское образование только повышается с каждым годом.
       А. С.: Ну и прекрасно, надо все это развивать. Я очень сожалею только о том, что, работая в СМР и ДУМЕР и занимаясь вопросами религиозного образования, мне не удалось запустить систему единого религиозного образования в Татарстане – чтобы она была целостной, с едиными образовательными стандартами. Мы столкнулись с непониманием важности формирования единого образовательного пространства, со стороны прежнего руководства ДУМ РТ. Теперь в ДУМ РТ идет процесс создания собственной единой системы. А в Москве и московской области всё это работает уже несколько лет. Что касается членства в общине – это не моя выдумка. Эта система прекрасно работает в западных странах. Главное, чего там не хватает – это единства и централизованного руководства.
      Р. С.: А может это и лучше, без централизации?
      А. С.: Единство безусловная ценность, но при этом руководство и иерархия должны формироваться на основе выборов, а не назначаться кем-либо сверху.
      Р. С.: В связи с Вашим упоминанием мусульман Запада вспомнилось, как известный российский востоковед Р. Г. Ланда говоря о мусульманских общинах на Западе, обратил внимание на существенную особенность мусульман как социум – высокий уровень самоорганизованности и сплоченности. Почему же у них нет единого руководства?
       А. С.: Причина в том, что они не имеют единого корня. Одни приехали из Азии, другие – из Африки, кто-то с Ближнего Востока. Они на пути к сбору. А у нас в России этот сбор уже был осуществлен.
       Р. С.: Но ведь в том-то и проблема, что эта система управления мусульман мусульманами в России была навязана сверху, царским правительством. До Екатерины это была система ишанизма, которая возникла естественным образом, из низов.
       А. С.: Дело именно в том, что к концу XIX – началу XX веков это стало внутренней потребностью уммы, доказательством чего служат съезды мусульман, которые были проведены не по приказу царского правительства, а самими мусульманами, первый из которых прошёл почти подпольно в Нижнем Новгороде на корабле.
      Р. С.: Но выборный муфтий был всего один, и этим все закончилось. И все ли признавали Баруди. Все ли мы знаем?
       А. С.: Дело закончилось тем, что произошла революция. А мусульманская умма тогда созрела для единства, это был их собственный порыв.
       Р. С.: Когда же современная российская умма созреет? Или что такое должно произойти, чтобы она созрела?
      А. С.: А давайте посмотрим, что нам мешает для развития? Ведь 90 % мусульман России – тюрки. У них родственные языки, одна религия и даже преимущественно один и тот же мазхаб. При этом на одних только татар – приходится целых пять централизованных организаций претендующих на всероссийский статус. Что же мешает нам быть едиными? Только амбициозность.
      Р. С.: К сожалению, вся наша история подтверждает это. И завоевание Казанского ханства произошло из-за разобщенности местной аристократии.
       А. С.: Не следует списывать со счетов внешнее влияние: подкупы и свары, устраиваемые внешними силами, которые в результате и захватили все. Да, Казанское ханство было захвачено из-за своей слабости, но эта слабость была обусловлена, в том числе, и внешним подрывом. Стравливали людей, подкупали одних против других.
       Р. С.: А что же происходит сейчас? То же самое. И сегодня стравливают и подкупают. Различными грантами, программами. Вам так не кажется?
       А. С.: Обратите внимание, что было в российском мусульманском сообщетве до создания не безызвестного «Фонда поддержки исламской культуры науки и образования», и что происходит сейчас. До создания Фонда шло динамичное, поступательное развитие к единству мусульман, начавшееся после раздрая 90-х. В 2008-2009 годах мы стояли в полушаге от единства. Но к этому времени созданный фонд уже набрал необходимый потенциал, т.е. постепенно-постепенно подсадил мусульманские организации на иглу дешевой помощи. И в 2010 году мы увидели апогей деятельности фонда – массовая регистрация муфтиятиков во главе с муфтийками которые окончательно девальвировали это высокое звание, которые хотят напрямую получать гранты из пресловутого фонда центра. Иначе, чего же еще они отделяются от своих объединений? 
       Р. С.: Как я понимаю, раньше на развитие исламского образования в России щедро давали деньги зарубежные мусульманские спонсоры. Потом эти каналы стали перекрываться, государство стремилось взять их под свой контроль. В какой-то мере ему это удалось, не так ли? Какие-то потоки удалось переключить на полуправительственные организации, которые теперь распоряжаются этими средствами на свой лад. Теперь, что, напрямую из-за рубежа запрещено финансировать? У тех, кто напрямую кормились у иностранцев, кислород теперь полностью перекрыт?
      А. С.: Нет, не перекрыт. Можно и напрямую финансировать. Но после случаев злоупотребления местными религиозными деятелями и использования средств не по назначению, многие зарубежные грантодатели предпочитают работать с государством, которое берет на себя функции распределения и контроля по расходованию средств.
       Р. С.: А что, еще есть такие зарубежные спонсоры, которые все еще готовы выделять средства?
       А. С.: Да. Куда же, вы думаете, постоянно ездил Гришин А.А.? В Кувейт, Бахрейн. Организация «Васатыя» открыта в России с этой же целю.
       Р. С.: А что, Саудовская Аравия готова выделять деньги, даже если здесь не будут продвигать их идеологию? Или им важно, чтобы в целом развивался ислам.
       А. С.: Проблема в том, что какую бы модель так называемого традиционного ислама не развивать, в итоге мы получим малопригодную для современной жизни и не принимающую общечеловеческие ценности систему, а именно в этом и заинтересованы апологеты салафизма и их заокеанские хозяева. Ведь никто из современных мусульманских «лидеров» не предлагает развивать идеи Абу Али ибн Сины и ибн Рушда, Ризы Фахретдина и Мусы Бигиева, к сожалению.
       Р. С.: Недавно в СМИ была информация об объединении татарстанских мусульманских предпринимателей. В конце 19-начале 20 века именно татарские предприниматели были инициаторами развития и реформирования мусульманского образования. Можем ли мы ожидать от современных мусульманских предпринимателей этого? Или скорее, это громко сказано – предприниматели: кто-то газетку издает, кто-то булочки печет. Скорее, они сами надеются, что кто-то проинвестирует развитие их бизнеса. Поднимать исламское образование, скорее всего, не в их силах пока. Как вы думаете?
       А. С.: Поднимать исламское образование – это дело самих мусульман, развивать его должны те, кому нужно это образование.
       Р. С.: Как же им это делать? Расскажите конкретнее о самом механизме самоорганизации мусульман, основных принципах. Ну, давайте представим. Собралась определенная группа, и они сказали сами себе: «Доколе это будет продолжаться? Пора!». Что им в первую очередь нужно делать?
      А. С.: Определить уровень ответственности каждого. Основная проблема современных мусульман – безответственность. Никто не хочет ни за что отвечать, брать на себя ответственность.
       Р. С.: И каждый чего-то ждет – или от муфтия, или от государства…
       А.С.: Или от иностранных государств, от спонсора и так далее… От самого богатого человека в нашем районе… от самого богатого человека в нашем селе. Но ведь для такого богача главным является не то, как будет жить и развиваться мечеть, а сам факт существования такой мечети в его честь и конечно лучше в условиях наименьшей конкуренции. Кстати, у Хабутдинова А. в недавно опубликованном на одном мусульманском сайте материале было очень хорошо сказано об этом . Это, действительно, было утопией – делать ставку на укрепление татарского сельского ислама. За эти годы мы практически не развивали татарский городской ислам. В село оттянуты деньги, которые не пошли на развитие городских общин. Все эти сельские мечети, построенные в честь умерших родителей, или доживающих свой век пап и мам – все это, на мой взгляд, грандиозная черная дыра.
      Р. С.: Подождите, подождите. Здесь я категорически не согласна с Вами. Вот, например, определенный человек взял и построил мечеть. Он имя увековечил. Если бы он грохнул деньги на какой-то исламский университет, то где же тут имя его. А в данном случае – конкретная деревня, конкретная мечеть. Все знают, что это он – современный бай XXI века сделал это.
      А. С.: Но эту же мечеть ему не в деревне нужно было построить, а в городе, пусть даже небольшую. Мы давно уже городская цивилизация.
      Р. С.: Нет, корни все равно там, в деревне. Мы все там застряли. Даже в нашей семье, в том числе моя мама в первую очередь готова не на какую-то городскую мечеть деньги жертвовать, а на мечеть в родном селе. И ковры везли, и деньги давали. Попробуйте им сказать, что лучше в городскую мечеть все это передать. Нет! Именно важно, что «Туган авылда!». Это говорится с дрожью в голосе. Им это очень важно. У многих есть такая потайная мысль, что в старости они вернутся в деревню.
       А. С.: Строительство мечетей в деревне – это строительство в честь мертвых и старых. А строительство мечетей в городе – это строительство для молодых и для будущих поколений.
       Р. С.: Но в городе же есть мечети.
       А. С.: Но их же не хватает.
      Р. С.: Тем не мене они есть. А в деревне – как минимум, на одно село должна быть одна мечеть.
      А. С.: Да деревень уж скоро может не быть. Все на селе сокрушаются, что деревня умирает.
      Р. С.: Смотря какая деревня... Даже я – будучи городским человеком, не могу с Вами согласиться. Деревня – это такое место, которое должно быть у каждого человека, место, куда всегда можно вернуться.
       А. С.: Выходцы из деревень, оторвавшись от своей деревенской мононациональной и монорелигиозной среды, остаются беззащитными перед вызовами многонационального и многорелигиозного городского общества. А если ещё они ничего не делают для поддержания стержня своей идентичности, то есть религии в том городе, в котором они живут, то неминуемо обрекают своих потомков пополнять собой другие религии и национальности. Вот и получается в результате, что ни они, ни их дети не имеют мусульманских городских корней.
      Р. С.: А разве у городских есть корни? Не факт, что у городских выше самосознание.
       А. С.: Потому что их родители не позаботились о том, чтобы здесь, в городе сложилась исламская инфраструктура. Не в деревню надо было своего ребенка возить по выходным, а водить на воскресные занятия в ту мечеть, которую ты построил рядом с домом и за которую несёшь материальную ответственность.
       Р. С.: Очень сложно это воспринять. Это для Вас так очевидно. Но эту тему надо еще развивать. Может где-то менять стандартное мышление, где-то корректировать...
        А. С.: Мне очень понравилось, как это сформулировал Хабутдинов в своей статье.
       Р. С.: Ну правильно, он родился и вырос в городе.
      А. С.: Да, он очень точно отметил, что вкладывая в деревню, мы не сможем развить эту деревенскую культуру. Получается, что мы сделали? В село оттянули средства от городской культуры. Мало того, что у нас большая часть этих средств разворована. Так мы еще эти остатки вложили в никчемный проект. Это ведь не только проблема Татарстана. Это проблема и других областей России. Мечети в селах стоят пустые. Выпускники мусульманских ВУЗов туда не едут, так как нет возможности обеспечить им даже минимального достатка. Эти сельские мечети удавкой висят на шее мусульман, на шее духовных управлений. Они даже пустые отчеты о своей деятельности, или, точнее, бездеятельности не могут нормально сдавать.
      Р. С.: Зато есть статистика. Есть из кого созвать съезд, есть, кто проголосует… Но, все-таки, давайте, вернемся к нашему вопросу. Допустим, группа мусульман собралась, решили определиться с ответственностью…
       А. С.: Во-первых, нужен из этой группы человек, который возьмет на себя ответственность и возьмется преподавать.
      Р. С.: Да и так при всех мечетях есть курсы. И люди давно уже на них ходят. При медресе есть курсы.
      А. С.: А что там преподают? Там воспитывают члена общины?
      Р. С: А что, на Ваш взгляд, воспитывают?
      А. С.: Там воспитывают отвращение к современному миру и ко всему неисламскому.
       Р. С.: Ну почему же, они в большинстве проучившись в одном месте, идут в другое. После курсов – в «Мухаммадию», после «Мухаммадии» – в РИУ. Я время от времени провожу опросы с этими людьми. На вопрос «Чего вы ждете от обучения здесь?», они отвечаю «Больше знаний». Получение знаний для них – это как гибадат (поклонение Всевышнему, осуществление своих обязанностей перед ним). Они готовы учиться и учиться, даже если качество предоставляемых знаний, зачастую, их не удовлетворяет. Они это делают ради Аллаха. При этом желающих учиться становится больше с каждым годом. И контингент разный: есть бабушки, люди с высшим образованием, специалисты, чиновники, даже есть с ученой степенью.
      А. С.: Это значит, что они недополучают знания, у них остается голод, а скорее внутренняя неудовлетворённость, непонимание. Не все идут дальше. Кто-то разочаровывается, откалывается. И количество разочаровывающихся все увеличивается и увеличивается. Разочарование нарастает, когда они и там не получили, то, чего искали, и здесь не получили.
      Р. С.: Более того, многие из них где-то у себя преподают. Они идут сюда, чтобы усовершенствовать свои знания, а потом ретранслируют эти недополученные знания на местах. Получается какое-то бесконечное воспроизводство. При этом не все разочаровываются, они, наоборот, по-своему социализируются, самоутверждаются. То, что они учатся в РИУ, придает им своего рода статус. Я знаю таких, которые уже по второму, третьему разу учатся. Есть и такие, которые закончили РИУ на очном отделении и теперь вновь поступили на заочное. Закончив один факультет, поступают на другой, идут в магистратуру, которая там открылась. Так что если не дополучат знаний – еще раз пойдут. Опять же, это как гибадат – выполнение религиозных обязанностей. Это можно сравнить с тем, как верующий читает намаз пятикратно в день вне зависимости от того удалось ли ему при каждом намазе почувствовать благодать. Как я уже говорила, они идут учиться ради Аллаха.
      А. С.: Да, это схоластика. Это то, что было в татарской умме вплоть до конца 19 века, против чего и выступали наши великие просветители.
      Дело в том, что это количество людей с недополученными знаниями увеличивается и может достичь критической массы и взорваться. Спросите – почему? Потому что знания не дополучены, но заложено зерно неудовлетворенности, досады, и ненависти ко всему немусульманскому.
       Р. С.: Я бы так не сказала. Я наблюдаю за ситуацией, разговариваю с людьми и я вижу, что в них столько терпения, какое-то программирование на такую добродетель, как сабр, культивирование смиренности.
       А. С.: Вы говорите, что они со смиренностью готовы воспринимать некачественные знания. А попробуйте этим смиренным людям просто, элементарно сказать, что все люди вне зависимости от вероисповедания своими благими делами заслужат рай. И вы увидите, всю их смиренность и толерантность. На самом деле увеличивается количество недоученных людей. И увеличивается оно с одним зарядом – что мусульмане лучше всех, а все остальные заслуживают уничтожения. И их количество все больше и больше. Сюда еще может добавиться экономически необустроенные волны из Средней Азии, молодежь, которая умеет только кричать «Аллаху акбар!», «Аллаху акбар!». 
      Р. С.: Мне часто приходится слышать такой аргумент от верующих, от студентов религиозных учебных заведений: «Как же можно не имея знаний уровня авторитетов прошлого позволять себе рассуждать на темы религии, позволять себе лезть туда?». Какими же знаниями нужно обладать, чтобы позволять себе рассуждать?
       А. С.: Ну начнём с того, что рассуждать нужно всегда, а вот чтобы не стать жертвой тех, кто хочет с помощью религии манипулировать людьми, то необходимо и достаточно обладать исчерпывающими знаниями в следующих направлениях: первое – Коран, его тафсир и таавил. Второе – сира, и это не только сира набавия, то есть история Пророка, но и то, что происходило до и после него, то есть мировая история. Третье – шариат, знание исламских законов. Четвертое – вероубеждение, Акида. Пятое – исламская философия. Шестое – арабский язык: грамматика и синтаксис. При этом следует обратить особое внимание на важность преподавания в воскресной школе арабского языка, как языка Коранического откровения. Этот предмет, как показывает практика, служит мостиком, передаточным звеном от этапа слепого выполнения религиозных предписаний к этапу самостоятельного размышления над текстом Корана, то есть индивидуального разговора человека с Богом. К сожалению, в последнее время появилась тенденция внести изменения в сложившуюся систему религиозного образования и в Москве и в Московской области, что может привести к ее разрушению. Это выражено в желании выбить арабский язык Корана из преподавания, а именно обучение чтению и пониманию Корана на арабском языке.
      Р. С.: Чем это обосновывается?
       А. С.: Кое-кто считает, что арабский язык нужно оставить факультативно и только за отдельную плату. Объясняется это тем, что мы, якобы, все равно не сможем людей научить арабскому языку на хорошем уровне.
      Р. С.: Тем не менее, к этому нужно стремиться. Почему же они этого не хотят?
       А. С.: Чтобы мусульмане оставались зависимыми от тех, кто может читать и понимать Коран. Чтобы не всем это было доступно. Чтобы сохранялась система кастовости – разделение на «гам» и «хас».
      А чтобы знать свою религию и правильно выполнять ее предписания, каждый мусульманин должен знать смысл Корана, знать, что сказано по тому или другому поводу в Первоисточнике. Не обязательно это все носить в голове, иначе не надо было бы вообще писать книги. Необходимо знать, где это взять, обладать этим навыком. То же самое по сире, по фикху и другим составляющим исламского знания. Краеугольным камнем здесь является люгат арабия (арабский язык) – нахв (грамматика) и сарф (синтаксис). И если этот краеугольный камень выбивается – знаний нет.
      Исходя из нашего опыта, следует отметить, что учащиеся мактаба (воскресной школы) являются самыми сознательными членами и прихожанами общины. И самым важным направлением деятельности общины является образование и просвещение верующих, то есть развитие воскресной школы. И если богослужения призваны поддерживать дух верующих, то образование обеспечивает общине потенциал развития.
       Вспомним, что Ш. Марджани был пионером своего времени, и медресе его типа было одно. Но посмотрите, что случилось в начале 20 века? Одно за другим стали создаваться джадидистские медресе. И мусульмане достигли единства.
      Так что концепция общины, заложенная еще Пророком Мухаммадом, актуальна и в наше время: единство целей, благочестие, социальная ответственность и взаимовыручка, абсолютная преданность Богу, способность жертвовать собой ради общего блага – вот те ценности, которые помогли первым мусульманам выстоять в период становления Ислама.
       Ислам – это средство, используя которое люди смогут достичь глобальной цели Творца – построения эталонного человеческого общежития. Благочестие и справедливость – это качества, без обладания которыми невозможно достичь вышеуказанной цели. Религиозная община – это место воспитания в человеке благочестия и справедливости, это, говоря современным языком – духовный кластер, в котором происходит становление личности мусульманина.

Беседовала c. н. с. Института истории АН РТ, 
к.ф.н
  Сафиуллина Резеда Рифовна.


Комментарии (6)
Гость, 27.02.2012 в 19:57

Спасибо за интервью. Нам бы в Татарстане таких имамов. Здесь не дают формироваться мусульманским общинам, а мечети в деревнях пустуют. Я под каждое слово этого хазрата подпишусь.

123, 19.03.2012 в 18:47

Внимательно читайте это интервью и постарайтесь уловить две основные мысли. 1. Каждый мусульманин должен быть постоянным членом конкретной общины, а не просто т.н. прихожанином, не несущим никакой ответственности за то, что происходит. 2. Каждый такой член должен выплачивать в общину определенную сумму денег, как обязательство перед Аллахом, независимо от того какой у него доход.

КРЯШЕН, 04.07.2012 в 23:05

Нам басурманское образование не нужно.
Ислам в топку!

Татар баласы, 19.11.2012 в 14:04

Чугынган татарга джавап! Ислам это религия настоящих татар! Ни в огне не горит, ни в воде не тонет.

Шаукат, 09.02.2013 в 18:24

"А. С.: Новая модель финансирования представляет собой третий вариант – финансирование деятельности общины за счет ее членов, то есть фиксированное членство с выплатой членских взносов (Закята) в кассу общины. При такой схеме «хозрасчета и самофинансирования» члены общины сами определяют цели и задачи организации, сами формируют смету расходов организации и сами финансируют расходы организации."

Кызыклы әнгәмәгез өчен икегезгә дә рәхмәт.
После прочтения этого материала вспомнил вот что.
Кто помнит во времена перестройки руководителей организаций начали выбирать сами работники.
Меня тоже выбрали руководителем одного подразделения.
Что я сделал на том же собрании?
Участок был небольшой. Всего 25 человек работающих. Я задал вопрос присутствующим: Готов ли каждый из вас работать со мной и вместе?. Готов ли он разделить и брать часть общей ответственности на себя? .Каждый человек вставал и говорил : Да готов и что он согласен.
Потом только я понял, что произошла революция в мозгах людей. Результаты нашей работы подтвердили правильность моего шага.
Так же в мусульманских обществах. Если люди выбрали себе имама(по другому не должно быть), значит каждый человек ответственно отнесется и к имаму и членам уммы. И у них не будет проблем за счет каких средств содержать имама и учителей. Конечно член общества без проблем (он изначально готов к этому) будет платить определенные взносы. Потому что ОБЩЕСТВО это и его детище.

кряшен, 21.08.2014 в 13:35

Эх вы националисты хреновы .Татары и ислам не совместимы в Татарстане ислама не было и не будет просто татары очень высокого мнения о себе .этим все сказано....