Лучше Путин, чем мусульманин

     Лозунг «Lieber rot als tot» («Лучше красный, чем мертвый»), который выкрикивала молодежь в Западной Германии на так называемых мирных демонстрациях против американского империализма, выражал тогда, по объяснениям политологов, помешательство западной левой молодежи. Однако, кроме того, он отражал и страх перед Советским Союзом и его ракетами и танками. Это следовало из анаграммы лозунга «Lieber tot als rot» («Лучше мертвый, чем красный»), с которым в бой шли солдаты нацистской Германии. Что с ними случилось, помнили те, кто выжил, и их дети, поэтому все они, столкнувшись лицом к лицу с агрессивным Советским Союзом, предпочитали быть «красными», но не «мертвыми».
     И не будь исторического стечения обстоятельств, внутреннего распада СССР, Рейгана и Горбачева, возможно, дело бы этим и кончилось. Никогда не стоит рассуждать «а что если бы», правда, людей от этого не отучить. Даже ученых. Поэтому через 100 лет после Первой мировой войны известный британский экономист Ниалл Фергюсон, автор книг «Цивилизация: чем Запад отличается от остального мира», «Война мира. История века ненависти» и других, может спокойно утверждать, что Великобритании вообще не стоило впутываться в Первую мировую войну. Ей нужно было подождать, когда победят немцы, которые тогда на 40 лет раньше создали бы Европейский Союз, и Британия не стала бы маленьким государством.
     С нашей точки зрения, это невообразимая идея. Нам бы тогда этого не хотелось. Не было бы Чехословакии, никто бы не узнал какого-то Масарика. И мы выжили бы как горстка каких-нибудь лужицких сербов – это в лучшем случае. Но тогда не было бы и Второй мировой войны, не было бы холокоста, а Россия не захватила бы Центральную и Восточную Европу на 45 лет.
     Если сегодня говорить о последствиях падения Берлинской стены и распада Варшавского договора, то не будь их, мы не пережили бы опьяняющий ноябрь 1989 года, но в то же время к нам не лезли бы иммигранты. А сегодня это становится большой проблемой. Правда, беженцы как таковые, что бы ни болтали всякие писаки, не представляют собой проблемы. Проблема – это мусульмане. Потому что в последнее время большая часть беженцев — это мусульмане, и при этом они — идеологически «арабизированные». То есть, они ненавидят нашу культуру и нас вообще. И это – вне зависимости от того, кем мы, европейцы, лично являемся: христианами, националистами, социалистами, коммунистами или кем-то еще.
     В их глазах мы прежде всего группа неверных. И они, когда придут, готовы установить право шариата. И, конечно, они сразу станут так же богаты, как мы, а мы будем их слугами. О том, что нужно работать, чтобы достигнуть благополучия, учиться и набираться знаний, они не думают. Оптимисты из наших рядов полагают, что когда джихадисты насытятся и успокоятся после захвата Европы, когда убийствами они добьются полной покорности от населения, тогда наше положение будет напоминать положение христиан в Османской империи. Как это выглядело на практике, спросите болгар или сербов.
     То, что недавно было практически невозможно произнести, я имею в виду последние 20 лет, когда в Европе к власти пришла группа левых (все эти «экологисты», «гендеристы», сторонники прав человека и пр.) и довела Европу до невиданного кризиса, уже всем известно и ясно. Это уже даже можно писать в СМИ мэйнстрима. Но все как при социализме. Тогда говорили, что изменения в обществе происходят следующим образом:
     Этап 1: Все (негативное) скрывается, и об этом нельзя ничего говорить. И ничего не меняется.
     Этап 2: Что-то уже известно, но говорить об этом еще нельзя. И ничего не меняется.
     Этап 3: Все уже известно, об этом уже можно говорить, но по-прежнему ничего не меняется.
     Мы в Евросоюзе находимся на этом последнем этапе. Все уже знают, что «дело – труба», но политики и те силы, которые посадили этих политиков в их кресла, зубами вцепились в свою власть. Они знают, так же как и 25 лет назад знали наши руководящие «товарищи», что любое изменение их сметет. Впоследствии один из «товарищей», когда я спросил его, предчувствовали ли они свой конец, мне открыто сказал: «Мы знали, что все потеряно, но каждый очередной день радовал нас». Я полагаю, что все эти баррозы, олланды и меркели тоже это знают или подозревают, что весь этот дурдом с правильной кривизной бананов, назначением ведущих функционеров сообразно тому, пенис у них или вагина, с заявлениями, что террористы на самом деле – не мусульмане и пр. и пр., что всему этому настает конец. Но они не знают, что дальше, и боятся.
     Народ, который, в отличие от правящих классов, переживет все, обобщил борьбу наших правителей Союза и наше будущее в мультикультурализме в ироничном замечании: «Так долго ходили бороться за права человека, что дошли до мечети».
     После того как Исламское государство разворотило Ближний Восток при тупом безмолвствовании Запада, сотни тысяч «беженцев» ринулись в Европу, где уже молодое, третье, поколение мусульман, давно проживающих в Европе, с оружием в руках выступило против нас, когда прововерный политически грамотный исламист отрезает перед камерами людям головы и убивает везде, где может, говорить о том, что беженцы – это маргинальная проблема, глупо, жалко и невероятно дерзко. В Париже только за одну ночь во время празднования государственного праздника в этом году эти молодчики подожгли 150 машин.
     В Вене была создана Мусульманская партия, в программе которой ислам выступает основой для всей Австрии. В Англии полиция закрывает глаза на убийства и изнасилования белых девушек, потому что их насилуют мусульмане. Они неприкосновенны. Ясно, что чаша начинает переполняться. И у нас, где пока удавалось «отсидеться», беженцы (не только в Бела-под-Бездежем) начинают вытворять то, что давно уже делают в Италии, Франции и Греции.
     Поэтому люди ищут выход. Несмотря на огромный восторг на встречах с американскими солдатами, наблюдатели из СМИ отметили, что на интернет-сайтах становится все больше сторонников России и Путина. И это  невзирая на то что русские захватили Крым. Или даже, возможно, именно поэтому. Пока этого нельзя говорить открыто, но людям, которые наблюдают за последствиями «цветных революций» и «арабской весны», то есть за конкретными результатами политики США, прежде всего Обамы, захват Крыма как базы против проникновения мусульман на север (крымские татары и Турция) кажется отличной идеей.
     Короткий фильм на YouTube, в котором российские моряки загнали пленных сомалийских пиратов на их грабительское судно, а потом взорвали, вызвал нескрываемый восторг. «Так и надо делать, – думает большинство «белых жителей» Европы и, вероятно, Австралии. – А не болтать о правах человека и платить пиратам, позволяя им убивать наших».
     Медиаобстрел России и Путина начинает быть контрпродуктивным. Не менее 50% людей в Европе не согласны с тем, что единственный виновник ситуации на Украине – Россия. Политика Обамы в отношении восточных государств, которая является, как метко заметил в газете LN Роман Йох, вероломной, и спровоцированная «Великая антикоррупционная революция», управляемая из посольств США у нас, а также в Румынии и Словении, привела к отставкам правительств и их криминализации, к остановке развития инфраструктуры, а вместе с работой органов ЕС – к огромному недовольству населения бюрократией.
     Невероятно, как внешняя политика США за последние 20 лет сумела превратить дружественные страны, которые приветствовали США и Запад как своих спасителей и как пример для подражания, в страны с нескрываемым отторжением США среди значительной части населения. Кстати, и элитарные глупцы в ЕС сумели опорочить весь Союз в глазах его населения – особенно в глазах народов новых стран-членов.
     Это можно считать невероятным политическим результатом – в негативном смысле. Тем, кто удивляется (прежде всего, это руководители ЕС), что многие наши ведущие политики симпатизируют России, стоит обратиться к истории. Уже со времен вторжения Наполеона в Европу, но, прежде всего, со времен «национального возрождения», не только чешского, но и сербского, болгарского, словенского и пр., эти народы балансируют между «Западом» и «Востоком». В интересах своего национального выживания. Каждый раз, когда на Западе начинается внутренний кризис и война, когда он просто ошибается, эти народы (и не только они, но и, скажем, Австрия) обращаются к России.
     Они понимают, что это византийская деспотия под разными личинами, но есть уверенность, что в ее тени можно выжить. С трудом, с неприятностями, но можно.
     У того, кто этого не понимает, нет политического кругозора – он не видит дальше собственного носа.

     Вацлав ВЛК-старший,
     («Neviditelny pes», Чехия.)