Интервью с А. А. Томским

     В начале июня в казанском центре «Корстон» состоялась крупная конференция по нейрохирургии. Среди участников был нейрохирург Алексей Алексеевич Томский, кандидат медицинских наук, руководитель группы функциональной нейрохирургии в НИИ нейрохирургии им. Бурденко в Москве. Доктор проводит уникальные операции по имплантации в мозг пациентов тончайших электродов для стимуляции определённых участков мозга слабоимпульсным электрическим током. Данный метод позволяет блокировать симптомы тяжёлых неврологических заболеваний: болезни Паркинсона, дистонии и эссенциального тремора. В общем – фантастика. Мы попросили Алексея Алексеевича дать нам интервью:
     – Скажите, нейрохирург должен обладать особыми качествами? Что такое талант нейрохирурга?
     – Поступая в мединститут, студент стоит перед выбором, в каком направлении он будет работать в дальнейшем, – терапия, хирургия либо фармакология. Я выбрал хирургию, в какой-то степени пошел по стопам моих родственников – и дед, и бабушка – оба хирурги-офтальмологи. Есть нейрохирурги, которые добились выдающихся успеховпопробовав себя в других областях, например, неврологии, травматологии. У каждого свой собственный путь.
     – Можете популярно рассказать суть метода Вашей работы?
     – Вследствие болезни Паркинсона, торсионной дистонии и ряда других неврологических заболеваний наступают тяжёлые двигательные нарушения. Для лечения обычно используется медикаментозная терапия. Применяемый нами метод стимуляции глубоких структур головного мозга позволяет снизить тяжесть двигательных симптомов и улучшить качество жизни пациента. . За счет того, что параметры стимуляции подбираются индивидуально для каждого пациента, удается более точно и прицельно управлять симптомами. Одним из ограничений при применении данной терапии до недавнего времени являлось невозможность производить магнитно-резонансную томографию для диагностики сопутствующих заболеваний у пациента. Сейчас такая возможность есть, выпущена МРТ-совместимая система глубокой стимуляции головного мозга. В Казани операции по стимуляции глубоких структур головного мозга выполняются с 2012 года. На данный момент в Казани насчитывается 40 человек, которым провели подобную операцию либо в Казани, либов НИИ нейрохирургии им. Бурденко в Москве. Всего же в нашем институте, начиная с 2002 года было прооперировано около 400 пациентов. Операция не дешевая, но для граждан России проводится по квотам высокотехнологичной медицинской помощи, каждый год выделяемых Минздравом РФ. Следовательно, пациент не платит ни за операцию, ни за имплантированное оборудование. Ожидание очереди на квоту обычно несколько месяцев. Операции выполняются по строгим показаниям. Примерно в 80% случаев достигается хороший результат от терапии.
     – Какие существуют показания к операции? 
     – Это не массовый метод. Большинство больных справляется со своим заболеванием при помощи медикаментозной терапии. Но в некоторых случаях болезнь быстро прогрессирует. Примерно в 10% случаев болезни Паркинсона наша терапия может быть эффективно применена. В среднем, в стране, 1% взрослого населения болеет болезнью Паркинсона.
     – Это 1 млн больных. 
     – Примерно 10% от этого числа – наши потенциальные кандидаты, то есть, примерно около 100 тысяч человек.. В нашей стране еще в 60-70-е годы велась разработка подобных методик в Институте Мозга им. Бехтерева в Санкт Петербурге. Это называлось методикой вживленных электродов. Конечно, применяемые в настоящее время технологии – существенно изменились. Толщина современного электрода 1,3 мм. Электрод вводится очень точно в соответствующую зону головного мозга благодаря качественному планированию точки цели с помощью МРТ (магнитно-резонансной томографии) и КТ (компьютерной томографии).
     – Сколько электродов вживляется?
     – Одному пациенту обычно имплантируется два электрода, один справа, один слева. Они подключаются к небольшому генератору электрических импульсов. Электроды остаются в мозге пациента на всю жизнь, меняется только генератор.
     – Сколько такая операция занимает времени?
     – Достаточно долго, шесть часов. Делаем подобные операции два раза в неделю.
     – Как прогнозируете, будет развиваться методика?
     – На данный момент доктора во всем мире начинают пытаться применять данную методику для лечения других тяжелых неврологических заболеваний. Например, для лечения синдрома Туретта — заболевания, когда пациента беспокоят неконтролируемые движения, в том числе и непроизвольные ругательства.
     – У нас вся страна такая.
     – У нас все-таки осмысленно бранятся, мотивированно. Здесь это непроизвольно. Можно достичь положительных результатов, применяя электростимуляцию головного мозга.
     – Многим в стране нужно вживить. Перестанем матом ругаться. 
     – Метод глубокой стимуляции головного мозга может также применяться при различных вариантах гиперкинезов. Так же начинаем применять данный метод при эпилепсии, при тяжелых депрессиях и навязчивых состояниях, например, человек моет постоянно руки. Вот в этих ситуациях можно достичь положительных результатов от применения терапии. 
     – Депрессию лечите. Прямо на наших глазах возникает светлый дивный мир без депрессий. Прямо «Обитаемый остров» Стругацких, излучатели счастья.
     – Есть области мозга, которые избыточно активны. Имплантировав в эту область электрод, мы можем существенно уменьшить двигательные нарушения. Мы, конечно, не вылечиваем заболевание, но существенно снижаем его тяжесть.
     – Сейчас кризис и правительство заявило, что уменьшается финансирование здравоохранения на 30% – это на вас как-то отражается? 
     – Пока не отражается, поживем – увидим. Конечно, оборудование у нас американское. Есть группа энтузиастов, которые пытаются делать отечественные стимуляторы, но для этого нужно финансирование, исследования, технологии. 
     – Такие специалисты как вы – это штучные специалисты?
     – В нашем случае каждый пациент индивидуален, его нужно чувствовать. На данный момент в стране около 15 нейрохирургов, выполняющих подобные операции.
     – Почему на Запад не уезжаете, там бы больше зарабатывали?
     – Никогда не ставил перед собой вопрос отъезда. Работа интересная. Многое мы имеем возможность делать. Уровень нейрохирургии в институте, федеральных центрах и во многих региональных центрах достаточно высокий и вполне сравним с европейскими клиниками. На Западе тоже есть масса собственных проблем.
     – А есть явление хирургической интуиции, когда вы чувствуете, что операция будет более успешной или менее успешной?
     – Есть такое явление. Мне сложно сказать. Просто есть ощущение, что здесь получится, будет хорошо. Скорее это основано на опыте. 
     – То есть вы матерый хирург. Сколько операций уже провели?
     – У нас работает целая группа специалистов: нейохирурги, неврологи, нейропсихологи. За 13 лет мы с коллегами выполнили около 400 операций. Был период, когда оборудование ломалось, тогда меньше было операций.
     – А психологически вы не устаете от такого количества операций?
     – Мы, конечно, берем больных, и всегда нацелены на положительный результат. Есть небольшая усталость, но в целом я доволен работой.
     – Вообще вы производите впечатление довольно усталого человека, перегруженного сверх меры. Как расслабляетесь? У меня были знакомые хирурги, которые занимались моржеванием. Окунулись в прорубь – и усталости после операции как не бывало. Есть мнение, что хирурги много выпивают, чтобы снять послеоперационный стресс.
     – Я не морж. Если все плохо закончилось, тогда есть стресс, а если все прошло как планировал з, то это другое состояние. У меня есть хобби, но я их оставлю при себе. 
     – Какие у Вас были самые интересные операции?
     – Самые интересные операции – когда что-то пробуешь первый раз, когда начинается что-то новое. 
     – Спасибо за интервью. Пожелаем удачи в работе. 

Беседовал
Рашит АХМЕТОВ.

На снимке: Алексей Томский.