Екатерина II. Возрождение ислама

     После воцарения Екатерины II (1762-1796) политика самодержавия в отношении мусульманского населения России существенно изменилась, религиозные преследования и притеснения прекратились. Екатерина II как просвещенная правительница предпочитала добиваться покорности татар и других мусульманских народов не силой, а «добрым обхождением», учитывая их национально-религиозные интересы. В 1764 году была закрыта Контора новокрещенских дел.
      В 1766 году императрица совершила путешествие по Волге, посетив город Казань. Здесь она приняла депутацию татар, внимательно выслушала их просьбы. По возвращении в Петербург Екатерина II, откликаясь на одну из просьб, издала указ о разрешении строить в Татарской слободе Казани каменной мечети.
      Иным показателем усиления внимания властей к татарскому населению явилось включение его представителей в Комиссию по составлению Уложения законов Российской империи, созванную в 1767 году. Депутаты-татары из Казани, Оренбурга, Пензы и других городов представили в комиссию наказы от мусульманского населения, в которых настойчиво звучало требование обеспечить свободу вероисповедания, прекратить притеснения и т.д.
      Хотя работа комиссии, прерванная в 1769 году, не достигла поставленной цели, тем не менее, наказы мусульманских депутатов не остались без внимания. Правительство стало давать разрешение на строительство каменных мечетей.
      В 1767 году за Булаком, в начале Старой Татарской слободы, развернулось строительство большой двухэтажной каменной мечети в стиле русского провинциального барокко. Строительство велось под руководством «поручика архитектуры» В. Кафтырева, работы выполняли татарские мастера. На возведение мечети было израсходовано 5 тысяч рублей, которые внесли 62 состоятельных представителя татарской общины. Первая молитва в новой мечети состоялась в 1770 году. Долгое время она называлась Юнусовской, ибо располагалась на одноименной площади. С конца XIX века ее стали называть «мечеть Марджани» в честь выдающегося татарского просветителя и ученого Шигабутдина Марджани, являвшегося в середине XIX века имамом этой мечети и наставником медресе при ней.
      Примерно в эти же годы за озером Кабан, в Новой Татарской слободе, на средства богатого купца С. Галиева была построена еще одна мечеть. Впоследствии она стала называться Апанаевской.
      Трудно переоценить значение принятого Святейшим Синодом в 1773 году вердикта, в котором провозглашалась терпимость официальной церкви ко всем другим традиционным для России верованиям, признавалась необходимость свободного отправления всех религиозных культов. Это был, несомненно, серьезный шаг к равноправию религиозных культов и свободе вероисповедания.
      Крестьянская война Емельяна Пугачева, в которой активно участвовало татарское и башкирское население Поволжья и Урала, в том числе и многие мусульманские духовные лица, привела к некоторому замедлению процесса сближения между верховной властью и мусульманами. Однако уже в 80-е годы XVIII века этот процесс стал развиваться высокими темпами.
      В 1785 году правительство разрешило строительство каменных мечетей в Оренбурге и Троицке. Сама императрица лично определила цели и контуры мусульманской политики России. В письмах оренбургскому губернатору Игельстрому она, в частности, подчеркивала: «Подобные мечети привлекут к нам симпатии соседних народов. Это будет самой сильной мерой для того, чтобы они отказались от своей независимости». Были даны указания о строительстве при мечетях медресе и караван-сараев, о приглашении из Казани авторитетных имамов. Екатерина II распорядилась привлечь имама мечети села Каргалы Мухамеджана Хусаинова к государственной службе, назначив ему жалованье. В 1786 году ему был присвоен титул «первый ахун Оренбургского края» с выплатой жалованья в 300 рублей в год.
      Существенным элементом политики «просвещенного абсолютизма» являлось внимание к российским мусульманам. «Проводите осторожную политику в отношении местного населения, а также тех, кто переселяется в эти края, – наставляла Екатерина II Игельстрома. – Не обижайте их, не давите на них». Екатерина не разделяла презрительного отношения своих предшественников к мусульманам-татарам; напротив, она относилась к ним с определенным доверием, будучи уверенной, что татары могут оказаться полезными в деле привлечения симпатий соседних мусульманских народов к Российской империи, в налаживании связей с ними. Возможно, что на ее позицию в этом определенное влияние оказывал и французский просветитель Вольтер, считавший ислам религией просвещения.
Самым крупным и значимым мероприятием «просвещенного абсолютизма», несомненно, явилось учреждение муфтията.       22 сентября 1788 года Екатерина II повелела Игельстрому озаботиться организацией в городе Уфе духовного мусульманского управления, призванного осуществлять назначения мулл в мечети и контроль за их деятельностью. Сенату было предписано подобрать кандидатуру главы этого управления – муфтия.
      B 1789 году состоялось официальное открытие данного учреждения под названием Оренбургского магометанского духовного собрания (Уфа тогда входила в состав Оренбургской губернии). Первым муфтием стал ахун Мухамеджан Хусаинов, выходец из села Каргалы (Сеитовская слобода) под Оренбургом. Его должность по петровской «Табели о рангах» приравнивалась к чину IV класса – действительный статский советник или генерал-майор.
      Создание муфтията имело целью поставить мусульманское духовенство под неусыпный контроль царской администрации, сделать его послушным и управляемым. Назначение муфтия государственной властью противоречило требованиям шариата, согласно которым имамы и муфтий должны избираться самими верующими. К тому же полномочия духовного управления и муфтия были весьма ограниченными.
      Тем не менее, это событие имело для татар большое положительное значение. Впервые мусульманство признавалось государственной властью в качестве особой, самостоятельной религиозной общности. Создались более благоприятные условия для консолидации мусульманского населения империи, для выражения и отстаивания им своих законных интересов. Этими более благоприятными условиями раньше всех и больше всех мусульманских народов смогли воспользоваться поволжские татары, как самая многочисленная и развитая этническая общность среди них.
      В конце XVIII – первой половине XIX века татарские земли Поволжья и Южного Урала пережили настоящий бум строительства мечетей как в крупных городах – Казани, Уфе, Оренбурге, Астрахани, Саратове, Пензе, так и в татарских селах и деревнях. Вот лишь некоторые сведения об открытии мечетей, почерпнутые из книги Шигабутдина Марджанй «Моста-фад ал-ахбар фи ахвал Казан ва Болгар». В 1791 году была_открыта мечеть в большом селе Марджани, в 1796 году – в селе Ашыт, в 1800 году – в селе Кысна и т.д.
      Быстрое увеличение числа мусульманских мечетей и духовных училищ при них обострило проблему кадров духовенства, а также религиозной литературы. Уфимское мусульманское духовное управление было лишено права открывать высшие духовные училища (медресе) для подготовки имамов. Эту задачу должны были решать сами мусульманские общины. Последние направляли наиболее склонных к духовному служению и способных молодых людей на учебу в медресе Средней Азии. И особенно славились медресе Бухары. Оттуда же поступала в основном религиозная литература. Лишь в XIX веке был налажен массовый выпуск этой литературы в типографиях Казани.
      На рубеже ХVIII – ХIХ веков в среде мусульманского духовенства стали появляться люди высокообразованные, с широким кругозором, убежденные сторонники идей просвещения. К таким_имамам относились Габдрахим Утыз-Имяни (1756 – 1836) и Габденнасыр Курсави
 

Татары России до XX века
 

      Длительное время, примерно с середины XVI до середины XVIII века, экономическое положение татарского населения Поволжья и Южного Урала было исключительно тяжелым: фактически шла борьба за выживание.
      Но трудолюбие и терпение, природная сметливость, бережливость, присущие нашему народу, позволили не просто выжить, но и накопить силы и средства для экономического и социального возрождения. Постепенно, начиная с конца XVII века, стали восстанавливаться традиционные для поволжских татар занятия – торговля и ремесло, развиваться городская жизнь и культура.
      Развитию татарского предпринимательства способствовали реформы Петра I, направленные на создание в России передовой промышленности, обеспечение положительного сальдо внешней торговли. При Екатерине II эти положительные тенденции еще более усилились. Татарскому населению было предоставлено право беспрепятственно заниматься торговой деятельностью. В 1773 году был издан указ «О нечинении казанским служилым татарам препятствия в отпуске их в разные города для торговых промыслов». В 1781 году последовал новый указ – о разрешении казанским татарам объявлять свои капиталы и записываться в купечество и мещанство.
      Предприимчивые люди из татар не преминули воспользоваться предоставленными возможностями. Имеются данные, что к 1800 году 32 семьи казанских татар с числом душ 131 человек состояли в купеческих гильдиях. Среди наиболее состоятельных, авторитетных купеческих семей чаще всего назывались Абсалямовы, Апанаевы, Бикбовы, Галиевы, Юнусовы. Объявленный капитал всех купеческих семей превышал 600 тысяч рублей.
      Относительно рано казанские купцы стали вкладывать свои капиталы в мануфактурную промышленность. Известен такой факт. В 1743 году крещеный татарин Асафулла Иноземцев основал в селе Кукмор Мамадышского уезда медеплавильный завод. Вскоре его компаньоном стал богатый казанский купец Абсалямов. Им вдвоем удалось создать весьма крупное для того времени производство. Завод имел 5 медеплавильных печей, 77 рудников, их обслуживали 330 рабочих и 195 мастеров. Интересно отметить, что работный люд завода составляли 130 посессионных крепостных крестьян и 200 вольнонаемных рабочих.
      В последующие десятилетия такое сотрудничество и слияние торгового капитала с промышленным приобрело весьма широкое распространение с пользой для обоих видов предпринимательства. В первой половине XIX века фактически все крупные казанские купцы являлись одновременно и владельцами промышленных предприятий. Они вкладывали свои капиталы в кожевенное, мыловаренное, свечное и текстильное производства.
      Приведем некоторые данные о предприятиях казанских татар из книги профессора Казанского университета Карла Фукса «Казанские татары в статистическом и этнографическом отношениях» (Казань, 1844 год). На заводах Заманова, Юнусова, Арсаева, Апанаева и Якубова вырабатывалось ежегодно около 50 тысяч пудов (835 тонн) хорошего мыла. Кожевенное производство было представлено двумя заводами Апанаева, двумя – Юнусова и одним – Усманова. Выработка на них достигала 150 тысяч шкур крупного и мелкого рогатого скота. На заводах Арсаева и Юнусова ежегодно изготовлялось до 20 тысяч пудов сальных свеч, отправляемых в Петербург. Поташный завод купца Алишева, располагавшийся между Старой и Новой Татарскими слободами, давал ежегодно до 5 тысяч пудов продукции.
      Татарам принадлежали также 5 текстильных фабрик, производивших так называемые кумач и китайку. Их владельцами были купцы Апаков, Азимов, Уразов, Абдуллин и Бикмагометов.
      Известностью среди татарского населения пользовались фабрики купцов Абдуллина и Файзуллина, изготовлявшие национальную обувь татар – ичиги, вышитые шелком и золотом.
      Постепенно расширялась география предпринимательской деятельности татар, выходя за рамки Казани и губернии. Богатые купцы и промышленники стали появляться в Астрахани, Вятке, Самаре, Тобольске и других городах.
      Примерно в середине XIX века началась история династии симбирского текстильного фабриканта Тимербулата Акчурина (1826 – 1906), Получив в наследство от отца Курамши, симбирского купца 1-й гильдии, хорошие деньги, он умело распорядился ими, став владельцем Гурьевской и ряда других суконных фабрик Симбирской губернии. Тимербулат Курамшевич Акчурин стремительно вышел в число «текстильных королей» России, успешно конкурируя с крупнейшими фабрикантами Морозовым, Прохоровым и другими.
      К середине XIX века у татар образовался уже достаточно большой торгово-промышленный капитал. В некоторых центрах Волжско-Уральского региона он начал даже соперничать с русским капиталом. Крупнейшим сосредоточием татарского предпринимательства оставалась Казань. В 1851 году здесь насчитывалось 762 татарина купеческого звания, что составляло 34 процента общей численности казанских купцов. С начала XIX века число татар-купцов увеличилось в 6 раз.
      Значительным центром торгово-промышленной деятельности являлся Оренбург (вместе с пригородной Каргалинской слободой). К середине XIX века число купцов из татар достигло здесь 1752, что превышало численность купцов-немусульман (1314). Богатые купеческие семьи появились и в городах Оренбургской губернии – Орске, Троицке и других.
      Численность татарского купечества возрастала также в других городах страны. Так, в 1851 году в Пензе имелось 189 купцов из мусульман (11,6% общего числа купцов), в Самаре – 608 (12%), в Тобольске – 87 (9%) и т.д.
      С XIX века усилилось проникновение татарских купцов, предприимчивых людей в соседние области – Западную Сибирь, Казахстан, Среднюю Азию. Появились татарские диаспоры в Таре, Акмоле, Ташкенте и других городах.
      Вместе с ними сюда приходили имамы, учителя, просветители из Казани, Уфы, Оренбурга, Пензы и других районов внутренней России. Они внесли значительный вклад в просвещение, в общекультурный подъем соседних тюркских народов. В этой связи можно назвать Латифа Хамиди, одного из основателей казахской профессиональной музыки, Баки Урманче, много сделавшего для развития казахской живописи (40-е годы XX века).
      Татары еще в конце XVIII – первой половине XIX века оставались преимущественно крестьянским народом. Они относились к государственным крестьянам. Поскольку татарские крестьяне платили в казну ясак, их обычно называли ясашными.
      Быстро увеличивалось татарское население во всех поволжско-уральских губерниях. Так, по данным ревизии 1796 года, в Казанской губернии проживало 211 тысяч татар-ясашников. Отмечу, что 27300 из них были крещеные.
      По отчету 1851 года, в 724 татарских деревнях проживало почти 360 тысяч государственных крестьян. Таким образом, татарское население Казанской губернии возросло за 55 лет на 70 с лишним процентов.
      Если взять группу волго-уральских татар в целом, то численность их с 1795 по 1857 год увеличилась более чем вдвое: с 617,3 тысячи до 1416,1 тысячи человек. Городских жителей в 1857 году было крайне мало – около 2%.
      Для рассматриваемого периода характерным было широкое распространение ремесленничества и домашнего кустарного производства в татарских деревнях. Вот что сообщалось в выпущенном в конце XVIII века труде Петербургской академии наук под названием «Описание всех в Российском государстве обитающих народов»: «Всякая почти деревня (казанских и оренбургских татар) имеет своих кожевников, сапожников, портных, красильщиков, кузнецов, плотников и других им подобных ремесленных людей. Трудолюбивый деревенский женский их пол прядет и ткет собственную шерсть или лен и пеньку своего приобретения».
      Ученые отмечали в своем труде еще одну примечательную черту социальной жизни татар – внимание к обучению и воспитанию детей. «Казанские татары… великое и похвальное о порядочном воспитании детей имеют попечение. Они не только приучают детей к прилежанию, бережливости и другим прародительским обыкновениям, но пекутся еще научении их чтению, письму, арабскому языку и вере. Небрежение же о таковом наставлении поставляется родителям в великий грех, а потому и во всякой их деревушке есть особая молебная и школа, также священнослужитель и школьный учитель...»
      Изрядная образованность татар-была тесно связана с любовью к книгам и интересом к своей истории. «Многие татарские мужики, – отмечали российские ученые, – а чаще еще торговые люди имеют небольшие собрания письменных повествований и очень недурное знание о происшествиях как своих собственных, так и соседственных владений, да сверх того изрядное сведение о своих древностях».
      Таким образом, татары весьма результативно использовали те благоприятные административно-правовые условия, которые установились в конце XVIII – начале XIX века, для своего экономического и культурного возрождения.
 

Ф. СИБАГАТУЛЛИН.
(Из книги «От Аттилы до президента».)