Аллея героев (ч.2)

      Положение, более чем сомнительное с точки зрения строгой науки. Но сам же автор и снимает все возникающие здесь вопросы. Подкупает редко встречающееся ныне простодушие: «Мне не стыдно ошибаться, ведь я не профессор, а просто с дуру беру на себя смелость и пытаюсь понять то, что не положено по рангу». На этот раз вы совершенно правы. Пожалуй, я бы даже полностью с вами согласился, если бы ваше с дуру брошенное слово не претендовало и на некое смысловое значение. Иначе зачем бы вам-то заниматься этой, простите, словесной дурью, если не расчет на то, чтобы быть услышанным.
     Смысл-то в приведенном выше отрывке, независимо от его собственной самооценки, все же есть. Приведем для этого ключевые понятия, к помощи которых он прибегает, – «движение в одном направлении», «единый стиль жизни», «единые стандарты в культуре и поведении». Не правда ли, ведь это знакомые звуки разрезают родные наши просторы – миллионы пролетариев в едином строю под единую песню печатают шаг, идя навстречу единой цели всего человечества – коммунизму. Начал за здравие наш автор, а кончил за упокой. Он и не заметил, что пришел к той же казарменной унификации, которую ведь он на самом-то деле всячески отвергает. Но такова неизбежная плата за дурь, иначе за небрежение к научной мысли, ко «всяким теориям», как он позволяет себе бравировать положением рядового обывателя. Нивелирующая отдельную человеческую личность социалистическая теория, которую он пытается изгнать в дверь, врывается к нему сквозь форточку в виде глобализма, поглощающего уже целые народы и континенты. Ввиду же своей всегдашней ориентации на упрощенность, на которую мы указали, он этого ничуть не замечает и даже радуется тому, что внуки его полностью (вон ведь как замечательно!) перейдут на английский. Здесь, конечно, немалая доля лукавства, которую он себе позволяет. Но как раз в этом-то месте и зарыта та самая собака, которая нас разделяет и которую ну никак, пусть и не по злому умыслу, не желает видеть мой оппонент. Ибо даже гипотетически эта проблема – отход, отступление от своего языка – для русского семейства Шмелевых просто совершенная абстракция, которую даже трудно вообразить. А вот для татарского семейства, тем более взятого в его рассеянии по всем городам и весям необъятной России, эта проблема, по сути своей, и есть самая настоящая реальность. Нет ведь, не найдется на ее просторах места, предназначенного для уроков по родному языку для татарских детишек. Выходит, они поставлены у нас в условия не просто лишь абстрактно-отвлеченной, как в случае Шмелева, а самой что ни на есть настоящей, неотвратимо надвигающейся на них опасности всепоглощающего глобализма. Вот оно – сближение по-шмелевски, «движение в одном направлении», согласно «единому стандарту», иначе перед нами конгломерат безъязыкой, безнациональной космополитической безкачественной массы, как называл подобное смешение народов русский мыслитель Бердяев. Не дальнейшее всестороннее развитие всечеловеческой общности и не сохранение самобытной национальной культуры, языка каждого из составляющих ее народов, а наоборот, обязательная нейтрализация различий, безликая унификация, стандарт. И это ведь идея не одного лишь только Шмелева, но и немалого в своей массе числа наших соотечественников. И не только лишь собственно великороссов по рождению, что было бы и не так уж и удивительно, но и моих, природных по своему происхождению тюрко-татар тоже.
     Вон ведь как масштабна мысль, которую страничкой выше, нежели Шмелев, в своей на весь громадный газетный подвал развернутой программе развивает новенький деятель РИСИ. Необходима глобализация, и не только лишь в политическом устройстве, в сфере экономики, финансов и т.д., но и на куда более фундаментальной, вероисповедальной основе! Надо, чтобы весь российско-мусульманский мир и все они, нынешние «меккане», поклоняющиеся, вслед за своим пророком, священной Каабе, всенепременно пошли путем креста. Именно таков смысл, какой заключает в себе его насквозь фальшивый, бездоказательный научно, малограмотный стилистически, ничтожнейший во всех иных отношениях, никчемный труд, вступающий в дерзновенное, богомерзкое поношение воли самого Творца, внушившего созданным им народам и свое боговдохновенное священное слово – Тора, Евангелие, Аль-Коран. Ибо, развивает свою лжетеорию лжеэксперт, только православный крест, а не какой-либо иной символ веры, только он и несет всеобщие умиротворение и покой, а вот преступно вознесенный на самую небесную высь мусульманский полумесяц – разрушение и кровь. Всегда шла и поныне идет эта беззастенчивая, бесчестная спекуляция, обман, осуществляемый под именем веры, которая в своих догматах, не будучи искаженной, как это специально делает Девбаш, никогда и нигде не содержала призывов к насилию. Что не смог доделать царь Грозный, то решил завершить сегодняшний миссионер. Разве что свой вид, форму сменила эта давняя попытка – поработить казанский люд. Место экспансии военной, обеспеченной пушечной силою царя, сменила экспансия духовная, рожденная в голове современного миссионера, но столь же разрушительная, как и оружие его венценосного предшественника, – ложное утверждение о миролюбии одной и агрессивности другой, но ведь точно такой же по своим истокам богоданной веры. Оно, это утверждение крестоносца под псевдонимом Девбаш, ложно, как и принятая им для камуфляжа обманная фамилия. Оно аморально, ибо обвиняет в агрессивности весь народ, всю нацию. Оно безответственно политически, ибо провоцирует тот же народ на стихийное возмущение, протест. И, наконец, оно просто недопустимо этически – в век политкорректности он вдруг поставил перед собой несусветную задачу – реанимировать средневековую охоту на ведьм. И какой ведь заранее продуманный, какой прямо-таки стратегический ход, соответственно ведомству, в котором получает он свои дурно пахнущие сребреники, предпринимает он, идя навстречу своей сверхразрушительной бездумной идее. Под предлогом, что он, видите ли, «любит переводить с турецкого», он меняет свою гражданскую фамилию, выбирает малозначащий на первый взгляд, но вполне логичный для его иезуитской стратегии литературный псевдоним – Девбаш. Ибо – какой же у него моральный-то авторитет, какой он тогда христианско-православный миссионер, если у него как нельзя более четко прописанная в паспорте мусульманская фамилия – Фатхелисламов? Это же блюститель, законодатель ислама, как я могу воспроизвести свои, пусть и весьма скромные познания в арабском. И вот этот, скрывающийся за ширмою своего псевдонима, однако же, несомненный для понимающих логический ход – явное дистанцирование, отчуждение от ислама – через смену идущей от его гражданства говорящей фамилии. Так, знайте же вы, все российские наши сограждане, сей автор-то вовсе не Фатхелисламов, он креститель Девбаш (остается лишь добавить, какой он на самом-то деле «баш»). Да и сознает ли он до конца, какой немыслимый по своему цинизму вызов и какую бомбу под давно утвердившийся в республике межконфессиональный паритет он бросает! И знает ли он, наконец, что означает для татарского сознания сам этот, ставший грозно устрашающим пугалом в глазах десятков поколений казанцев языковой оборот – «русский крест»? Так вот, донесите до ваших идеологов, которые в отличие от своих предшественников, того же Ильминского, например, ведь ни бельмеса не знают в татарском, передайте им истинный семантический смысл этого сочетания, который (смысл) складывался в татарском сознании за века и века надругательства над символами народной веры, поругания, поношения ее, осуществляемого под флагом того же поднимаемого вами теперь на щит православно-христианского креста.
     Нет, не сумеете вы это сделать, господин Девбаш, хотя, казалось бы, всего и трудов-то, что прямой, буква в букву, перевод, но какие ведь неформулируемые вербально, какие непередаваемые смыслы – «урыс тэресе»! Значит, вы сами же и держите свое ведомство в неведении относительно задуманной в его недрах стратегии – нового крестового похода – «Прийти с крестом!», объявляемого вами против своих же татарских соотечественников. Да это же явная провокация, прикрываемая фиговым листом науки, которой там нет и в помине и потому способной вызвать, ввиду сказанного здесь, лишь волну всеобщего, если уж не всенационального, памятуя наших кряшен, то уж всемусульманского негодования – это всенепременно. Вот и мои коллеги по университету, прочитавшие Девбаша раньше меня, единодушно предъявили мне свою петицию. «Все, герр профессор! Срочно исправляй ошибку своих предков, что в 922 году так необдуманно приняли ислам. Тысячу лет молились они неправильно. Да и потом, на протяжении многих веков, несмотря на все увещевания царя Ивана Васильевича, продолжали оставаться в непростительном заблуждении. Так приди в разум хотя бы ты! Готовь цепочку для креста на шею, будешь в церковь ходить, акафисты там петь. И звать тебя мы будем теперь чисто по-православному, по-христиански. А то ведь что за странное имя придумали – Октябрь. То ли дело Онуфрий. И поскольку ты самый старший во всем университете, тебе же первому и подать этот благой пример. И святую истину христианства вслед за Девбашем обретешь, и царствие небесное вскорости узришь. Так-то, отец ты наш, будущий Онуфрий Свет Иванович». Не мог я утаить это сенсационное обращение и от своих студентов, тем более что, согласно университетской программе, я веду у них курс «Проблемы этнокультуры в средствах массовой информации». «Нет, – заявила мне вот уже третий год внимательно прислушивающаяся к моим словам Гузель Хусаинова. – Не буду я ни крест от Девбаша носить, ни менять свое имя, оно совершенно устраивает меня и, что называется, вполне даже фотогенично».
     Но вот печальная необходимость привела меня в Чистополь, в дом моей тетушки, чтобы после 97 лет ее жизни в миру проводить в последний путь. Прозвучала предусмотренная канонами ислама молитва, взывающая к Творцу для упокоения ее души. И тут, в уважение к памяти покойной, прожившей столь долгую, исполненную трудов и лишь коротких радостей земную жизнь, я был вынужден сказать об умысле, который вынашивает против ее веры этот самый Девбаш. Присутствовавшие не поверили своим ушам, столь дьявольской показалась им готовящаяся ересь – провожать отныне покойника в последний путь не по тем заповедям, которые оставили им в назидание их предки. Сам же строгий блюститель этого ритуала, почтенный Фуат Мухаметзянов из чистопольской мечети «Нур», забрал у меня номер газеты с наветами Девбаша, чтобы поведать о них во время пятничной молитвы. Вот он – «Vox populi, vox dei» – что же вам еще, Девбаш? Поистине ведь – «Глас народа есть глас божий!». Причем, обратите внимание, единым хором прозвучал он, этот голос, во всех само собою случившихся срезах народного сознания, начиная от университетской профессуры, разноязыкой, разноверующей, конечно, но и единой в своей юношеской жажде истины, переполняющей наши аудитории массы студиозуса и до самых простых, далеких от проблем политики, рядовых исповедников ислама.
     Вот эту идею российского глобализма, ведущую свое начало еще от давнего лозунга Москвы как «Третьего Рима», на своем уровне вынашивает и Юрий Шмелев. Для этого мы должны вернуться к той самой «ошибочке» по поводу Кутузова, о которой он говорит в самом начале своей статьи: «Меня  не интересует проблема, какие корни имеет этот прославленный полководец. Для меня он просто М.И. Кутузов, который, пусть и дорогой ценой, но спас Россию». Никак не правда это, неотступный вы мой оппонент. Кутузов-то и есть ваш главный довод в пользу утверждаемого вами морального преимущества Москвы пред Казанью. Та, видите ли, сделавшая «татарина» фельдмаршалом, толерантна, эта же, Казань, не последовавшая подобному примеру, – нет. Ну, скажите вы мне напрямик – как можно вести спор на таком уровне? Сколько вы знаете татарских фельдмаршалов, возросших в Казанском царстве, чтобы возвести в этот чин и своих русских сограждан, если они там имелись? Я, например, нет, не знаю. Если у вас имеется их перечень, так назовите, а ежели нет, так «об чем», как говорится, спор? Или вы так и рассчитываете на уровень тех самых братков из Интернета, одного из которых вы так пространно цитируете? Неужели вы так и полагаете, что читатель-то ваш из той же самой категории казанских братков, что с одной братской извилиной на двоих? Это же мартышкин труд – вести полемику с безвестным автором из Интернета. Но вот как ведет он спор дальше. «Главным же тезисом в упомянутой статье, могу для вас специально повторить, является все тот же, ставший для меня традиционным, призыв к дружбе наших народов». И меня он убеждает последовать своему примеру, ибо, оказывается, и мое-то слово, цитирую, «может звучать очень весомо в дискуссиях по поводу дружбы». Выделим эту формулу – «дискуссии по поводу дружбы», которую, согласитесь, можно принять, учитывая разве что травмированное мышление ее автора. Где здесь предмет для спора-то? Нет такого предмета! Но как раз на этом допущении все далее и далее катится бесконечный шмелевский клубок: «Главным для меня является призыв к дружбе. Я опять и опять говорю о ней, о дружбе, ее исторической необходимости («ЗП» N27). «Мир – это хорошо. Я призываю к миру» («ЗП» N19). И вот он, единственный манифестант этой безусловной моральной сокровищницы, позволяет себе великодушно делиться ее дарами и с татарской частью народонаселения республики, которая ведь вон как внетолерантна, не дружественна, никак не желает внять ни голосу шмелевского разума (идея Партии регионов, на которую никто не откликнулся), ни его сердечному призыву любви. «Мифы о толерантности татар разбиваются о действительность» («ЗП» N25). А вот злостные националисты всячески «превозносят татарскую нацию», они «говорят о ее исключительной толерантности». И далее: «На примерах из реальной жизни я и пытался показать всю несостоятельность подобных заявлений». Сочинено это Шмелевым уже в этом, 2014, году – «Звезда Поволжья» N4. И, видимо, в том же состоянии, с дуру, в рецидивах которого признается он и сам. Что ж, это его право. Но ведь он и мне пытается внушить – сколь оказывается праведен его путь: «И было бы просто замечательно, если бы вы, вместо самопиара своей учености, смогли бы привести понятные доказательства этой толерантности, а не умничали, наводя тень на плетень».
     Нет, тов. Шмелев! Не стану я «на понятных доказательствах» говорить о толерантности одной и нетолерантности другой половины республики. На что вы меня толкаете? Опомнитесь!

     О.Х. КАДЫРОВ,
профессор.